– Верно. Министр не знает, что его используют криминальные структуры. Причем он не знает лишь потому, что знать об этом не хочет. Опытный руководитель всегда понимает, какая бумага миновала чиновничьи рифы и не лежала в километровой очереди. Министр все отлично понимает, но действует в рамках закона и спит спокойно. За то, что министр не вникает в бюрократические сложности и создает для кого-то условия наибольшего благоприятствования, его собственная дача тоже строится особым способом.
– Я тоже не хочу все это знать! – вспылил Крячко. – Ответь мне по-простому, почему ты хочешь, чтобы о нашей работе знали люди, которым знать не положено?
– Потому, Станислав, что если мы не заручимся поддержкой прессы, то, кроме боевиков-исполнителей, нам никого тронуть не позволят.
– Ты что же, собираешься общаться с корреспондентами?
– Зачем? – удивился Гуров. – Мы лишь упустим информацию, газеты и телевидение сами раскопают, начнется кампания по разоблачению политиками друг друга. И так просто расследование уже не прикроешь.
– И на хрена козе баян?
– А без баяна нечего и ввязываться.
– И не ввязывайся, мы уголовный розыск.
– Петр приказал, я согласился работать, считай, поезд уже двинулся.
– Если ты все предвидел, то напрасно согласился, – резко сказал Крячко.
– Почему ты осуждаешь меня, а не генерала? Когда Петр решал начать розыск новообразования, то прекрасно отдавал отчет, какую волну поднимет.
– Значит, мы ввязываемся в большую политику? Дерьмовое дело, Лев Иванович.
– Отвечу тебе избитой фразой, Станислав. Родину не выбирают, мы с тобой родились в России. И коррупция у нас такая, какая есть. Мы либо деремся, либо увольняемся.
– Уже проходили. – Крячко тяжело вздохнул и матерно выругался.
Наружное наблюдение переключилось с Аляшина на его преследователей. По забитым машинами улицам следовали друг за другом “Мерседес” с Аляшиным, “Волга” с двумя кавказцами и двумя русскими парнями, “Волга” наружного наблюдения, “Жигули” ГАИ, в которых вместе с инспектором находился и полковник Крячко, и, то обгоняя всех, то пристраиваясь в хвосте, ехал Гуров в своем “Пежо”.
Когда Аляшин выехал с Садового кольца на проспект Мира, Гуров поднес к губам рацию и сказал:
– Станислав, начинай.
– Понял, – ответил Крячко. “Жигуленок” ГАИ поравнялся с “Волгой” преследователей, замигал правым поворотом, инспектор спустил боковое стекло, махнул жезлом, приказывая остановиться.
Водитель “Волги” взглянул на инспектора ГАИ недоуменно, затем повернулся к сидевшему рядом Назиму Рзаеву, сказал:
– Придется тормозить, не отстанут.
Тот не ответил, лишь проводил взглядом удалявшийся “Мерседес” Аляшина и не обратил внимания на “Пежо” с Гуровым, который следовал за “мерсом”.
– В чем дело? – грубо спросил Рзаев у инспектора, который, не обращая на пассажира внимания, обратился к водителю, представился, сухо сказал:
– Права, техпаспорт.
– Я ничего не нарушал, командир. – Водитель протянул документы. – Обслуживаю депутатский корпус.
– Здравствуйте, – сказал Крячко, подходя к машине с другой стороны, спросил у Рзаева: – Извините, вы депутат Думы?