– Ну так что? – напряженно повторил Славка. – Не можешь пятьсот? Хорошо, четыреста. Понимаешь, Катюшка идет в первый класс, надо же мне заплатить!

– Как? – поразилась Таня. – Пятьсот долларов за первый класс?

– За первый месяц двести, – нервно пояснил Славка. – Надо внести за два месяца вперед, как минимум. Ну не могу же я отдать ребенка в обычную школу? Сама подумай.

На миг Таня задумалась, почему он, собственно, не может этого сделать. Сама она училась в самой обычной школе, и воспоминания о бесплатном первом классе вовсе не были какими-то ужасными. Мелькнуло подозрение, что Славка просит деньги вовсе не для дочери. Но она никогда не умела отказывать, тем более родственникам мужа. Иногда ее что-то возмущало, настораживало, просто отталкивало. Но каждый раз какой-то трусливый внутренний голос заявлял ей:

«Ты не имеешь права отказать». И она сдавалась. Никто, и уж тем более Славка, ни разу ни единым словом не дал ей понять, что она, иногородняя, должна быть всю жизнь обязана мужу-москвичу за сам факт женитьбы и прописки. Но она постоянно ждала, что такой упрек прозвучит. Это было бы болезненным ударом, болезненным и подлым. Потому что возразить ей было нечего.

– Понимаешь, – с запинкой произнесла она, – я дам тебе четыреста долларов, но что потом? В ноябре тебе опять придется занимать деньги? У меня ведь больше не будет…

– Я что-нибудь придумаю, – твердо пообещал Славка, и она больше не возражала. Сходила в комнату, быстро отсчитала четыре бумажки из пачки и принесла их на кухню:

– Вот… Передай привет жене.

Славка спрятал деньги, поколебался, поцеловал Таню в щеку и сказал «спасибо». Голос прозвучал неуверенно. Видно, он совсем не ожидал, что ему так повезет. Потом он выпил чашку растворимого кофе, выкурил сигарету и ушел. Таня вышла на балкон и проследила, как он садится в машину – старые «Жигули» кофейного цвета. Быть может, деньги требовались на ремонт и профилактику или Славка должен был срочно отдать какой-нибудь очередной долг…

Таня снова вспомнила, как вела себя на поминках.

Как быстро и безобразно она опьянела. Как в этом пьяном тумане перед ней появились ясные серые глаза, послышался знакомый низкий голос… И как она повисла у Славки на шее, хотя при этом отлично понимала, что обращается не по адресу. Куда же смотрела Славкина жена? «А ее вообще не было на поминках, – вспомнила Таня. – Она, как всегда, сидела дома с детьми. У них ведь постоянно хоть одно чадо болеет».

Она включила телевизор, но очередной выпуск новостей был пропущен ею мимо ушей. Таня боролась с собой. Ее мучило желание открыть бар и налить такую порцию водки или коньяку, чтобы как можно быстрее уснуть. Все эти дни она справлялась с отчаянием только таким способом. Оглушала себя алкоголем и спала, а проснувшись, опять открывала дверцу бара. Но сейчас она прилагала все силы, чтобы справиться с собой. "Все кончится тем, что я просто сопьюсь, – подумала она, вертя в руках пустой стакан, из которого пил Славка. – И сделаю это очень быстро, в рекордные сроки. Водка-то пока не подорожала. Ну а если сопьюсь, кому от этого будет плохо? У Славки вон двое детей. Он носится как заводной, старается как-то их обеспечить, хоть в долг взять. Стал бы он так стараться, если бы не дети? А мне ради кого шевелиться?