Паспорт на имя Бурханова Станислава Петровича был найден при обыске квартиры Пашковой.

Геннадий наклеил в паспорт свою фотографию, но, как ни странно, только одну. Ту, что клеят в шестнадцать лет. У девятнадцатилетнего Геннадия в его собственном паспорте была только одна фотография. Точно такая же, как та, которую он вклеил вместо фотографии шестнадцатилетнего Бурханова.

Стоило перевернуть листок, и сразу возникал вопрос – кто же хозяин паспорта? Шестнадцатилетний брюнет или двадцатипятилетний блондин? Они были ничуть не похожи. Но до Геннадия такое противоречие не дошло, или же он просто не заметил второго снимка.

– Как вам пришла мысль убить и ограбить Юрия Гурзо?

Макаров держался с женщиной вполне доброжелательно. Он видел, что ей нужно чье-то участие и в таком случае она охотно идет на откровенность.

– Это Генка порылся в записной книжке Стаса. Там были у многих не только телефоны, но и адреса. Стал отслеживать, у кого квартира получше, у кого машина. Ему понравились двое. Юра и вот Саша.

– Он заставлял вас с ними знакомиться и внедряться в квартиры?

– Да Господи… – Наталья вдруг рассмеялась. – Внедряться… Они сами были рады.

– Но вы знали, что ваш сын задумал убить Гурзо? Он делился с вами своими планами?

– Конечно, – простодушно ответила она. – Я его пыталась отговорить.

– А в милицию заявить не пытались?

– На сына? – Она подняла на него наивные, непонимающие глаза. В такие минуты она и в самом деле казалась ненормальной. – Нет. Я думала, он не осмелится.

– Как же вы сами согласились участвовать во всем этом?

– Да так… – Она, казалось, растерялась от этого вопроса. – Генка говорил, что как денег достаточно наберет, то уедет от меня… И от ребенка отвяжется. От Люды. Ведь привязался к ней, можно подумать, что в самом деле влюбился.

Последние слова дались ей с трудом. Она произнесла имя девочки почти сквозь зубы.

– Вам это известно? Ваши соседи сейчас утверждают, что ваш сын несколько раз изнасиловал Людмилу. – Макаров видел, что женщина ерзает на стуле и ей не терпится уйти. – Это правда?

– Ну да, – просто ответила она. Не выдержала и встала:

– Можно мне в палату?

– Хорошо, на сегодня достаточно. Вы мне только одно скажите: вы ведь были привязаны к девочке. Крестили ее. Уж ради нее-то могли бы заявить на сына в милицию?

В следующий момент Макаров почувствовал себя самым настоящим дураком. Наталья вздохнула и, глядя куда-то мимо него, спокойно пояснила:

– Да в том-то и дело, что я к обоим была привязана. Ему я родная мать. Ей крестная. Хотелось, чтобы всем было хорошо. Так я могу идти?

***

В середине октября темнело совсем рано. Таня вернулась домой в семь часов, а ей казалось, что уже наступил глубокий вечер. Она дольше обычного возилась с ключами – никак не могла освоить новые, какие-то хитроумные замки. Прослушала сообщения на автоответчике. Звонила мама из Калининграда. Спрашивала, когда дочка приедет в гости.

– Скоро, – сказала Таня как бы в ответ на ее слова.

Звонил Саша. В последний раз Таня виделась с ним неделю назад. Тогда она между делом поинтересовалась, как же он не узнал Наталью, когда та сидела в машине Стаса. Саша уверял, что это была не Наталья. В конце концов Таня вытянула из него более точное описание той женщины и поняла, что Стас был с Галиной. Но это ее уже никак не задело. Сейчас Саша звонил, чтобы узнать, как Танино самочувствие.