– Взяли бы переводчика, – насмешливо посоветовала я. – А теперь позвони им. Ведь они оставили тебе свой телефон?

– Оставили. А зачем мне звонить? Я рада, что отвязались.

– Узнай фамилию и адрес этой домработницы. На всякий случай. Во-первых, она вообще может оказаться турчанкой, которая выдает себя за родственницу…

– Думаешь, они сообщат мне ее данные?

– Думаю, сообщат. Ты ведь меня не дослушала. Во-вторых, ты прониклась их проблемой, хочешь им помочь, а тебе легче договориться…

– С турчанкой?

– Вот глупая! Откуда они знают о твоих лингвистических успехах? Впрочем, я тоже не знаю. Ты что, говоришь по-турецки?

– Иоанна, не морочь мне голову, я с тобой совсем запуталась. На кой черт мне ее адрес? Турецкого я не знаю…

Ничего страшного, они об этом тоже не знают, а она может оказаться вовсе не турчанкой. Позвони и спроси, что тебе стоит, а мне интересно. И тебя тоже должно заинтересовать, откуда эта родственница взяла твой адрес и телефон. И еще спроси – где же пребывает сам Томпкинс, за которого вышла Эва? Если Эва погибла, ее имущество по закону переходит к супругу, они просто обязаны его тоже разыскать и допросить.

Мартуся явно оживилась.

– Муж! Наверняка это он ее прикончил! Муж всегда первый на подозрении у полиции.

– Согласна, только не вздумай делиться своими соображениями, может, сами они до мужа не додумались, а услышав от тебя – обидятся и все равно ни слова о нем не скажут. Спроси просто – а где муж? Но главное – домработница. Давай, звони!

– Можно подождать до утра? – взмолилась Мартуся. – Ночь уже.

– Ладно, позвонишь завтра с утра, – милостиво разрешила я и оставила наконец бедолагу в покое.

В душе инспектора Юи Рейкеевагена ворочались сомнения.

Во-первых, он был добросовестным полицейским, а во-вторых, как всякий нормальный человек, любил получать от работы удовлетворение. А этот труп в багажнике, судя по всему, никакого удовлетворения не сулил. Несмотря на то что документов при убитой нашли целую прорву: и паспорт, и регистрационные карточки, и целый конверт с банковскими счетами, и визитные карточки на имя Эвы Томпкинс, как личные, так и служебные, ибо покойная владела при жизни салоном мод. Словом, все свидетельствовало о том, что убитая покоится в багажнике собственной машины, хотя и понятно, что она туда не сама залезла. Убили Эву Томпкинс самым примитивным и жестоким способом – ударом по голове твердым предметом, раздробившим лицо несчастной и напрочь исключившим версию самоубийства. Вскрытие установило время смерти с точностью до двух часов и факт одноразового перемещения, а говоря проще – тот, кто раздробил ей голову, потом затолкал тело в багажник, где оно спокойно окоченело.

Именно результаты вскрытия и лишили сна инспектора Рейкеевагена.

Он провернул огромную работу, допросив персонал гостиницы и кое-кого из постояльцев, несколько раз переговорил по телефону, причем некоторые из этих бесед стоили ему немалого труда, получил заключение экспертов относительно отпечатков и микроследов. По мере накопления информации дело представлялось инспектору все более сложным. А тут еще и патологоанатом разразился сенсационным заявлением.