– О, вот так теперь вы понимаете, да? – злобно усмехнулась Раэль. – Хорошо, не хотите молиться – Ад с радостью примет вас и так. Сдохните, ублюдки.

Она воздела руки с пистолетами к потолку, а когда снова вернула их на прежнее место, с дрожащих кончиков ее пальцев сорвалось ревущее пламя, беспощадной волной устремившееся прямо в искаженные от ужаса лица…

Руслик и Колян с удивлением наблюдали за странными метаморфозами, происходившими на втором этаже «хрущевки». Сначала вся квартира содрогнулась, как от сильного взрыва, а потом стекла сразу в трех окнах лопнули, высыпавшись наружу, – до друзей донеслись дикие крики. Огонь вырвался из почерневших оконных рам, жадно лизнув соседние деревья.

Руслик посмотрел на недокуренный косяк, потом перевел взгляд на дом.

– Ни фига себе торкает, – поддержал его перепуганный Колян. – Ты дяде скажи, что я теперь таджикскую шмаль никогда курить не буду. Я не знаю, че он туда напихал, но чересчур ядреная – в жизни меня так не вставляло.

Минут через пять из горящего дома вышла та самая чикса, которая недавно туда зашла, из себя такая довольная и радостная, с плащом, перекинутым через плечо, как будто ей и не холодно. Насвистывая, она зашагала прочь, стряхивая с волос частички пепла. Улыбнувшись панкам, она махнула им испачканным в саже белым крылом и свернула в переулок, потерявшись из виду. Цоканье каблуков доносилось еще с минуту. На снегу осталась валяться полусожженная черная маска, разорванная пополам.

Колян в ужасе бросил косяк и упал со скамейки. Побледневший Руслик, икая, дрожащими пальцами набрал на мобильнике номер дяди и, когда аппарат щелкнул, стал сбивчиво кричать про блондинку с крыльями, страшное пламя и клясться, что такую траву он больше у него не возьмет.

В конце улицы раздались надрывные трели подъезжавших к дому пожарных машин. На том конце провода вздохнули – и положили трубку.