Выше приведены уже примеры, насколько формальны были речи и беседы Будды, когда он говорил своим монахам Еще более доказывается это рассмотрением его учения Совершенно иначе поступал он, когда говорил народу на его языке. До нас дошло много рассказов, свидетельствующих, что Будда желал быть спасителем для народа и был им Один из наиболее изящных, это рассказ о Кисаготами, названный справедливо Максом Мюллером «образчиком истинного буддизма».

В Шравасти, в бедной семье родилась девушка, получившая имя Готами (санскр. Гаутами) По ее сухопарости ее прозвали Кисаготами, «Тощая Готами». Она вышла замуж, но с ней обращались дурно в семье ее мужа, потому что она была из бедного дома. Но когда она родила сына, ей стали оказывать почет. Мальчик умер, прежде нежели в состоянии был бегать Так как она до тех пор не видела смерти, она не допускала людей, хотевших унести мальчика для сожжения. С мыслью — «я попрошу лекарства для моего сына» она взяла труп на руки и стала ходить из дома в дом, спрашивая: «Не знаете ли вы лекарства для моего сына?» Тогда сказали ей люди: «Сошла ты с ума, дочь? Ты ищешь лекарства для твоего мертвого сына» Она же говорила сама себе: «Конечно, я найду кого-нибудь, кто знает лекарство для моего сына». Тогда увидал ее один умный человек Он сказал ей: «Я, моя дочь, не знаю лекарства, но я знаю человека, который знает средство». «Кто же знает его, милый господин?» — «Мастер, моя дочь, знает его; пойди к нему и спроси у него!» Со словами: «Я пойду, милый господин», пошла она к мастеру, поклонилась ему, стала рядом с ним и спросила его: «Знаешь ли ты лекарство для моего сына, господин?» — «Да, я знаю такое лекарство». — «Что же я должна взять?» — «Возьми щепотку горчичного семени». — «Я возьму, господин; но из какого дома взять мне его?» — «Из дома, в котором ни сын, ни дочь не умерли, ни кто-либо другой прежде» Она сказала: «Хорошо, господин», попрощалась с мастером, взяла своего мертвого сына и пошла в город У дверей первого дома попросила она горчичного семени, и когда ей дали, она спросила: «В этом доме ведь не умер ни сын, ни дочь, ни кто-нибудь другой прежде?» — «Что говоришь ты? Живых немного, а мертвых много». — Тогда она возвратила горчичное семя и пошла ходить по другим домам, но нигде не получила желаемого. Вечером она подумала: «Ах, это трудная работа Я полагала, что только мой сын мертв, но в целом городе умерших более, чем живых» Когда она подумала так, ее мягкое сердце из любви к сыну отвердело. Она бросила своего сына в лесу, пошла к мастеру, поклонилась ему и стала рядом с ним. И мастер спросил ее: «Получила ли ты горчичное семеня?» — «Я не получила его, господин. В целом городе мертвых больше, чем живых». — Тогда сказал ей мастер: «Ты думала, что только твой сын умер. Это — вечный закон для всего живого. Царь смерти уносит, как быстрый поток в море гибели всех живых существ, ранее чем удовлетворятся их желания», и произнес затем, уча закону, стихи: «Человек, гордящийся своими детьми и своим скотом, и дух которого привязан к земному, увлекается смертью, как спящая деревня потоком». После произнесения этой строфы Кисаготами достигла первой ступени святости Она поступила в монахини, и ее стихи имеются в Тхеригатхе. Рассказ этот, как и многие другие, был перенесен на Запад, где существуют параллели ему.