— Суки, — глядя на пробитую пулей банку, прокомментировал он сей факт. — А не прихвати я ее, сдулся бы там.

Рюкзак не сильно пострадал, разве что частично был испачкан жиром, но его оказалось совсем немного, да и банка лежала в отдельном кармане. Так что, замыть оказалось не так уж и сложно, только влажных салфеток ушло полпачки. Во время еды нашлась и пуля, гребанная мелкашка. Хотя, почему гребанная? Замечательная мелкашка. Семерка, пятерка, да и любой другой калибр проделал бы в банке сквозную дыру, а следом и в Ампере появилось бы непредусмотренное природой отверстие. Так что, замечательная мелкашка. Споров полукилограммовую банку отличной белорусской тушенки, которую даже не поленился разогреть на сухом горючем, прихваченным из рюкзаков Кепки и Ушастика, Погорелов сыто рыгнул, все равно стесняться-то некого, и развалился на вкусно пахнущем хвоей свежем лапнике, который приятно покалывал спину. Теперь можно слегка отдохнуть, зараженные не любят воду, хотя дождь им не шибко мешает, но тут, на границе реки и лесного кластера, сомнительно, что на его убежище набредут особо любопытные твари, они сейчас тоже под какой-нибудь елочкой сидят. Ампер медленно прикрыл глаза и представил рядом Рину, блондинка наверняка прижалась бы к нему всем телом, положив голову на плечо, она любила вот так молча лежать, водя острым ноготком по обнаженной груди. Черт, когда-нибудь это кончится? Эти мутные рейды, муры и внешники, пытающиеся убить тебя и разобрать на запчасти? В такие минуты Ампер хотел для себя и для своей любимой покоя. Где она сейчас? Наверняка сидит грустная на каком-нибудь ящике, крутит в руках чашку с горячим чаем, а рядом сто пудово ошивается Паук, его стараются держать подальше, но эта лысая гнида наверняка не сводит с блондинки похотливого взгляда. Ничего, Мушкет и остальные эту дрянь не подпустят к Рине. А полезет, отоварят по полной. С этими мыслями Ампер и задремал под убаюкивающий стук капель по пленке.

Дождь затих на рассвете. Шалаш все же слегка протек, но с дальнего краю, не намочив ни Ампера, ни его вещи. Когда Погорелов выбрался из наркоманского пристанища, над лесом уже во всю светило солнце, с сосновых лап стекали редкие капли, воздух свеж, но день обещал быть жарким. Умывшись у родника, который он обнаружил метрах в сорока от шалаша, Ампер вернулся на полянку, и тут его ждал сюрприз, ряжом со входом сидел бородатый мужик с ружьем, которое еще помнило царя-батюшку, хотя одежка на госте была относительно современной, во всяком случае, ватник черного цвета, был куплен явно при Сталине.

— Мир тебе, — произнес он, не поднимаясь с пенька. — Не напрягайся ты так, — заметив, что рука Ампера легла на рукоять АПБ, — не трогал я ни твоего автомата, ни рюкзак.

Ампер кивнул и уселся на пенек напротив.

— И тебе доброго утра.

— Представься, — попросил мужик. На вид ему около пятидесяти, и тут было два варианта — либо он новичок в Стиксе, не больше месяца, что возраст еще не откатился, либо он так давно в Стиксе, что возраст начал капать обратно. Слыхал Погорелов от рейдеров про такие случаи.