Вскрыв банку тушенки, Ампер тяжело вздохнул, упокоенные уроды были совсем печальными, и тушенка оказалась самой поганой — «рога и копыта», сплошные хрящи, мяса с гулькин хрен. Но делать нечего, жрать хотелось, жрать дошики в сухом виде вообще не комильфо, вот и приходилось давиться этим недоразумением, поскольку организм требовал для заживления ран много пищи. Кстати, китайские кроссовки Саныча подвели, и начали расползаться по шву, когда Погорелов поскользнулся на мокрой глине, выбираясь из оврага, который обойти, ну никак не вышло. Вопрос с обувью был еще не критичным, но долго этим кросам из дерматина не протянуть.

Ампер посмотрел в окно, выходящее на поселок. С ящика посредине комнаты были видны только верхушки плодовых деревьев, обильно растущие в садах, и крыши домов, над которыми поднималась луна, большая, круглая и оранжевая, напоминающая своим насыщенным цветом сыр чеддер. Красиво. Сейчас в ясную погоду были видны и крупные яркие звезды, и даже незнакомые ему туманности, которые можно было разглядеть невооруженным взглядом. Ночное небо Стикса было бесподобно красивым. В последнюю ночь в Гуляй поле они сидели с Риной в маленьком уже закрытом кафе на пляже и любовались этой бесподобной красотой. Они сидели, прижавшись друг к другу, он обнимал ее левой рукой, а она положила ему голову на плечо, и все у них было хорошо, не хотелось никуда идти. Стало очень тоскливо. Погорелов, сцепив зубы, отвернулся от окна и продолжил ковыряться алюминиевой вилкой в банке, далеко сейчас от него блондинка, он нутром чуял, что с ней все в порядке, вот только его наверняка уже похоронили. Пусть. Агент знает, что он не сгорел, тело Тиса эти уроды не забрали, далеко ехать, не довезли бы, а вот он пропал. Нет, всегда у людей есть надежда, что попавший в плен вернется, вырвется на пересылке, но это Стикс, тут и без плена достаточно возможностей сдохнуть. Да, Ампер вырвался, но ведь он еще никуда не дошел.

Где-то в поселке закричал человек, затем бахнул одиночный пистолетный выстрел, больше всего похожий на макарку. Хоть этот ствол и был чужим для Погорелова, но он уже научился отличать от других стволов. Снова крик, переходящий в хрип, и все смокло. Погорелов даже не стал выглядывать в окно, все равно кроме деревьев ничего не увидит. Упаковав рюкзак, Ампер закинул на плечо автомат и забрался в загаженную кладовку, единственное укрытие в этом доме. Дверь была старой, но на вид крепкой. Поставив у стены ящик, бывший прапорщик намотал на гвоздь кусок веревки, которую подобрал в брошенной машине, и закрепил ее на ржавой трубе у противоположенной стены, сходу не открыть, а когда незваный гость справится, получит пулю в жбан. Усевшись на ящик, Ампер, вытянув ноги, откинулся на стену и закрыл глаза. День вышел насыщенным. Веки слипались, словно он не спал целую вечность. Вырубился он мгновенно.

Заснул Ампер хорошо, а вот проснулся плохо. Голос, вырвавший его из сна, не был галлюцинацией, кто-то шарился по брошенному дому с конкретной целью — найти его.

Ампер медленно встал, потянувшись, и достал АПБ, принадлежащий раньше покойному Рваному. «Гости» не скрывались, они бродили по первому этажу, шумели и искали способ попасть на второй, но тут нужно заходить снаружи, поскольку лестница внутри дома была раздолбана еще до того, как он перенесся в Стикс.