— Что ты там углядел? — просипел Саныч.

— Люди нехорошие явились, меня ищут, — так же тихо ответил Ампер.

На секунду Погорелов потерял загонщиков из виду, а потом на стоянке автобусов началась пальба, посыпались битые стекла. Кто-то заорал дурным голосом, словно его на части рвут, а потом стих. Ампер еще раз порадовался, что не стал стрелять. Как оказалось, эти уроды оставили прикрытие, за корнями обугленной сосны засел четвертый член группы. Оттуда дважды бахнула мощная винтовка, и наступила тишина. Секунд через десять из-за автобуса выбежал Якут, теперь пулемет он закинул на плечо, правя рука висела плетью, на асфальт стекали кровавые капли. А вот его спутники так и не появились. На приличной скорости командир пособников добрался до опаленной сосны и растворился в лесу, а на место боя явились новые действующие лица — сначала бегуны пожаловали, а потом рубер, а может, уже и элита, видно было плохо, серьезная тварь прогнала печальных лохов и принялась жрать неудачников из команды муров. Бегуны же решили, что нужно преследовать подранка, и рванули вслед за Якутом и стрелком.

Ампер улыбнулся сам себе и, прикрыв дверь, посмотрел на Саныча. Жаль было мужика, тот сидел и, как дебил, таращился на свои пальцы. А ведь минуту назад внятно разговаривал. Бывший прапорщик, вздохнув, достал из петли «клюв» и, зайдя за спину, пробил не состоявшемуся зараженному череп.

— Прощай, — произнес он и, вытащив из угла внушительный кусок пленки, завернул в него тело, убрав подальше.

Вернувшись к двери, он плотно закрыл ее и даже запер на щеколду. Взяв лампу, он оглядел помещение, новая одежка уже нашлась, кулер с двадцатилитровой баклагой не даст умереть от жажды и даже поможет отмыться от засохшей крови, в которой он был перемазан с ног до головы. Вообще тут была душевая, вот только воды в трубах ни капли.

Раздевшись донага, он отлил в пластиковый таз воды и, усевшись на пол крохотной душевой, принялся за приведение себя в порядок. Жаль, Саныч так быстро дозрел, помог бы спину обработать, но не судьба. Срезав окровавленные бинты, Ампер взял губку и принялся оттирать засохшую кровь. Вот только две раны на спине, которые он смог разглядеть в зеркало, были затянуты не до конца, и от резких движений начинали кровить. А значит, много живца и много еды. С живцом было все грустно, а вот с едой еще грустнее — полбатона дешевой вареной колбасы, в еще не разморозившемся холодильнике, два «бич-пакета», типа доширак (к счастью, плитка с газовым баллоном в наличии) и термос с чаем — наследства сожранного Василия. Вот и все богатство. Ноги побаливали, но регенерация пахала, и в течение трех часов от мелких ранок и порезов и следа не останется. Спина, если будут два компонента — еда и споровый раствор, заживет за сутки.

С одеждой и обувью проблем не возникло. Кроссовки Саныча налезли, как родные. Обувка, конечно, так себе, дешевка китайская, с большой вероятностью развалиться, но лучше, чем босиком. Шмотки электрика не подошли, мужик был в теле, а одежда Василия наоборот мала, покойный водила был чуть выше метра шестидесяти и сухой, как мумия.