— Мечты имеют тенденцию сбываться. Во всяком случае, у тех, кто прикладывает к этому достаточно сил, — хмыкнул Олег, поднимаясь со стула. Он серьезно сомневался, что жертвы старым богам могли купить матери его друга исцеление. Нет, эти сущности без сомнения могли многое, но ведь не в обмен же на жалкую парочку петухов?! А вот призрак могущественного мага имел все шансы почувствовать родную кровь и снять с неё чары. Особенно если сам же их и наложил, а также до сих пор сохранял некоторую власть над этим проклятием. Возможно, оставшиеся в энергетическом теле женщины прорехи являются побочным эффектом работы немертвого волшебника, а возможно он как-то смог повлиять на плод, дабы тот стал иссушать ауру своей матери, и вырос очень сильным ребенком. Ведь кто подойдет для вселения в новое тело больше, чем собственный потомок, имеющий впечатляющий потенциал, но абсолютно необученный? От живых колдунов подобной силы Олег бы предпочел держаться подальше, но раз за прошедшие с момента свержения царского режима десятилетия сильнейшие из них не сумели ни самостоятельно воскреснуть, ни подать о себе весточку каким-нибудь знакомым магистрам, которые бы ему помогли, то нежить в руинах обосновалась не особо впечатляющая. Толпой упокоить можно будет, если договориться не удастся. — Пойдем, посмотрим на этих призраков. Есть мнение, что они тебе порядочно задолжали…

— Здесь что-то есть… — Олег напряженно рассматривал деревья, обступившие небольшой холмик, на вершине которого возвышался круг из старых потемневших от времени идолов. Ветки были неподвижны, и даже листва не шелестела, поскольку стояло полное безветрие, однако чародея не покидало ощущение, будто за ним сейчас внимательно наблюдают. Ну и за другими вышедшими к старому капищу людьми, людоящерами и автоматронами тоже, однако, в первую очередь внимание сконцентрировано именно на самом волшебнике. Причем неизвестный наблюдатель чувствовался им то слева, то справа, а то и вообще откуда-то из-за спины. Угрозы своей жизни обладающий даром оракула волшебник не чувствовал, однако некоторая напряженность была. Словно он стоит не то рядом с дрессированным цирковым тигром, у которого голодное выражение глаз, не то посреди порохового погреба со свечкой в руке. — Хотя, скорее, это все-таки кто-то. И я ему чем-то не нравлюсь.

— Дык то ж леший наш. Он туточки, стал быть, кем-то из старых богов поставлен, дабы капище хранить от непогоды да дураков разных. Ну, так нам волхвы прохожие молвят, что сюда нет-нет, да захаживают, — Святослав положил на почти скрытый зарослями лопухов небольшой деревянный столик у подножия холма щедро посыпанную солью краюшку хлеба, а после поклонился куда-то в сторону леса. Деревья вокруг капища росли действительно знатные: ровные, стройные, метров тридцать высотой, хоть сейчас их пускай на корабельные мачты. Не то какой-нибудь волхв над ними немного поколдовал, не то сами такими вымахали, ведь идолов поставили не в первом попавшемся месте, а на магическом источнике. Правда, слабеньком. Даже тот который находился в центре «Буряного» раза в три мощнее был. — Поздорову тебе, деревьев батюшка. Угостись, да не держи на нас, стал быть, зла, шо зашли во владения твои. Али лучше помоги, ведь мы ж, дык, тут по делу. Умрунов бить идем, кои в руинах старых колобродят.