Как вести себя вновь прибывшему? Давным-давно я получил два совета, которыми могу поделиться. Во-первых, занимайтесь своим делом и не суйте нос в чужие дела. Во-вторых — совет поэта XVII века Джорджа Герберта: «Люби соседа своего, но не ломай забор».

Может быть, памятник мистеру Вуду не воздвигнут в Провансе лишь по причине его неподходящего места рождения: к несчастью, он англичанин. Имя его не увековечено в названии улицы, общественного здания или даже какого-нибудь rond-point. Мне это кажется несправедливым, ибо мистер Вуд однажды оказал немаловажную услугу городу Апту и его индустрии засахаривания фруктов.

Засахаренные фрукты, fruits confis, известны в Провансе по меньшей мере с 1348 года, когда папа Климент VI назначил Озию Мазета, уроженца и жителя Апта, своим личным кондитером. Англичане пристрастились к сладкому гораздо позже. Лишь во второй половине XIX века английские путешественники по югу Франции обнаружили сладкие радости засахаренных абрикосов, слив, фиг. Среди этих странствующих англичан оказался и Мэттью Вуд, человек с развитой коммерческой жилкой. Он и начал ввоз продукции Апта в Англию, начиная с крупных, которые съедались на десерт, и кончая мелкой, с бледной мякотью, вишней «Наполеон», поистине императорской.

История умалчивает, сам ли мистер Вуд нашел наилучшее и наиболее популярное применение для вишен, доставленных из Апта в Англию, или другой изобретательный англичанин. Однако общеизвестно, что вишни эти стали основным элементом классического английского вишневого кекса, плотного, сладкого кондитерского продукта, пропитанного бренди и увенчанного марципаном, поглощаемого тоннами по другую сторону Ла-Манша. Мистер Вуд, таким образом, существенно увеличил доходы Апта. Полагаю, могли бы они там, в Апте, посвятить ему хоть вишенку.

Иксом помечено мое любимое местечко, которое я в сопровождении собак навещаю хотя бы раз в неделю в любое время года и в любую погоду.

Узкая тропа диагональю взбирается по южному склону высокого холма. Я представляю себе, что это тропа какого-то охотника, хотя никаких охотников я на ней не встречал. Собственно, я на ней вообще никогда ни одного человеческого существа не видел, лишь зайцев, кроликов, фазанов.

Пейзаж, наблюдаемый с тропы, постоянно меняется. На востоке череда зеленых холмов, а в отдалении, ближе к горизонту, темнеющих и приобретающих синий оттенок. К югу золотятся оливы, за ними начинается обширное поле, летом желтеющее пшеницей, зимой серебристое от инея. Поле окаймляют лесопосадки. К западу прямые, как будто выведенные по линейке, ряды виноградников, неразбериха черепичных кровель деревни в долине, донжон шато XV века. Вся панорама оживляется светотеневой динамикой. Освещение разное в различное время дня, года, в разнообразных метеоусловиях меняется и пейзаж.

Ничто здесь не повторяется, но всегда все бесподобно. Здесь я неизменно вспоминаю, почему выбрал для жизни Прованс. Глядя вперед, в будущее, я представляю, что это место прекрасно подходит и для того, чтобы залечь здесь под землю. В таковом случае «икс» превратится в очень неплохой могильный крест.