ДЕДУШКИН. Нет, Гоценька. Дело не в комсомольской линии. Вы были самый талантливый. Из всех. В лаборатории. Талантливее даже Кочубея. Боря, тот вообще не блистал, между нами говоря. Он начётчик. Выучит три предложения и повторяет их всю жизнь. То от начала к концу, а то – от конца к началу. А у вас я сразу заметил большой талант.
ГОЦЛИБЕРДАН. Потому Боря миллиардер, а я нет. Но дело в другом. Вы хотите помочь мне защитить докторскую? Побыстрее, без проволочек?
ДЕДУШКИН. Это огромная честь для меня. Нет. Не совсем так. Это большая честь для меня. Вот так. Правильнее. Большая честь для меня.
ГОЦЛИБЕРДАН. Вот и чудненько. Когда приступаем?
ДЕДУШКИН. У вас есть тема?
ГОЦЛИБЕРДАН. У меня есть тема. Как ни странно, у меня есть тема.
ДЕДУШКИН. Какая же?
ГОЦЛИБЕРДАН. Убойная. Называется она коротко: стоимость человека.
ДЕДУШКИН. Как вы сказали? Стоимость?
ГОЦЛИБЕРДАН. Стоимость. Стоимость человека.
ДЕДУШКИН. Звучит очень заманчиво. А в чём там основной вывод?
ГОЦЛИБЕРДАН. Видите ли, профессор, я много лет думал, как можно оценить человека в деньгах. Вот, как актив. Можно же оценить завод, нефтяную скважину, землю, товарный знак, в конце концов? А человека – как оценить? Чтобы точно сказать, что например, Пупкин стоит миллиард долларов, а Тютькин – три копейки в базарный день?
ДЕДУШКИН. Действительно, как? Уникальный вопрос.
ГОЦЛИБЕРДАН. Знаете, профессор, я этой темой занимаюсь уже 17 лет. С тех пор, как Игоря Кочубея отправили в отставку. А вместе с ним и меня – его помощника по особым поручениям. Меня тогда пригласил один большой жулик. Олигарх, как сказали бы позже. Грузинский еврей. Или еврейский грузин. Как вам больше понравится. Давид Малпахидзе. Помните такого?
ДЕДУШКИН. Малпахидзе. Очень знакомая фамилия. Мне кажется, его дочь у нас учится. Младшая, должно быть, дочь. Всё с охранником ходит, да с охранником. Они подарили Академии грузинские кинжалы. С инкрустацией. Изумруды, сапфиры – и инкрустация. Я их в Болшево отвёз. Не хранить же в Академии. Там очень демократичная атмосфера, могут украсть.
ГОЦЛИБЕРДАН. Как вы думаете, лучше быть грузинским евреем или еврейским грузином?
ДЕДУШКИН. О, я не знаю. Я же гуманитарий. Если хотите, я спрошу на факультете этнической экономики. Там отличные специалисты. Все мои аспиранты бывшие.
ГОЦЛИБЕРДАН. Потом спросите. Так вот, вызвал меня Малпахидзе и предложил идти к нему на работу. Принимал в каком-то закрытом клубе, как щас помню. Грузинско-еврейском. С лютнями на стенах и кинжалами в грудях.
ДЕДУШКИН. В каком смысле, Гоценька?
ГОЦЛИБЕРДАН. В переносном, Евгений Волкович. В самом переносном. Угощал сациви и лобио. Неплохое было сациви и лобио неплохое. По тем временам. И сказал этот еврогрузин: говорят ты, Гоц, в правительстве неплохие связи наработал. Иди ко мне помощником по лоббизму. Пайдёшь?
ДЕДУШКИН. И вы пошли?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ну профессор! Неужели вы помните, чтобы я работал у какого-то Малпахидзе?
ДЕДУШКИН. Не помню. Гоценька. Не помню. Но мне ведь уже 77. Память сами знаете какая. Память стареет, это генетическая вещь. Была у меня память – как «Чайка» члена Политбюро. А стала – как «Запорожец» с ручным управлением. Вот даже – что было в тот самый день – и не очень помню. Теперь уже.