Хильда кивнула и уточнила, что все, кроме коз, потому что «слишком их много развелось». Принцесса вручила ей квитанцию за «Бугатти».

– Вот, – сказала принцесса. – Тут должно хватить.

Хильда посмотрела на бумажку за подписью самого императора Тарва. Там было написано, что нам обязуются выплатить стоимость, эквивалентную стоимости «Бугатти».

– Квитанциями не берем, – заявила Хильда.

– А это не квитанция, – сказала принцесса. – Строго говоря, вы держите в руках банкноту. Ведь любая банкнота – это бумажное долговое обязательство, выпущенное правительством, в обмен на активы обеспечивая гражданам удобный доступ к товарам и услугам. За активы обычно берется золото, хотя можно выбирать и мышей, и репу, и тюльпанные луковицы. Зачастую активы вовсе не нужны – если подданные верят, что их национальный банк в любой ситуации сохранит платежеспособность, достаточно банального обещания, ничем не подкрепленного, кроме… их уверенности.

Хильда непонимающе посмотрела на принцессу, потом на меня.

– Знаю, знаю, – сказала я. – Нам тоже приходится это терпеть. Но самое смешное, что она обычно права.

Совсем осмелев после моей похвалы, принцесса продолжала:

– …А поскольку квитанция подписана императором, главой государства, эта бумага становится официальным платежным средством достоинством в цену одной «Бугатти-Роял».

– Это же машина, – сказала я. – Она не может стоить восемнадцать миллионов.

На это принцесса только улыбнулась.

– А вот тут ты ошибаешься. Было выпущено всего семь машин этой модели, и последняя ушла на аукционе за двадцать миллионов с небольшим. Твоя «Бугатти» – это не столько транспорт, сколько произведение высокого искусства, на которой можно прокатиться в магазин. Ты разъезжала на Ван Гоге.

– Я смотрю, ты интересуешься экономикой, служанка? – спросила Хильда и взялась за телефон.

– А чем еще в этой жизни можно интересоваться?

– Алло? – сказала Хильда в трубку. – Мне нужно поговорить с Мастером Сумм.

Мы подождали несколько минут, пока Хильда объясняла ему ситуацию. Она прикрыла трубку ладонью.

– По рыночному курсу один «Бугатти-Роял» идет за 19,2 миллиона кембрийских плутников, – сказала она. – Не желаете ли вы выкупить свергнутого нищего короля Сигизмунда Восьмого на сдачу?

– Нет, – сказала я. – Я желаю «Фольксваген Жук». Конкретный такой «Фольксваген». Светло-голубого цвета, пятьдесят девятого года выпуска – тот самый, на котором прилетела Бу. А остальное – возьму наличными.

Мы переночевали в Кембрианополисе, пока оформлялись документы для освобождения Бу, плотно поужинали, приняли долгожданную ванну и выспались на чистых простынях, как будто впервые за целую вечность. Говорили между собой мало, каждая из нас была погружена в свои мысли. Через несколько дней наши жизни вернутся в привычное русло. Принцесса снова будет принцессой, я вернусь в «Казам», Эдди продолжит зарабатывать на хлеб и водить охочих до приключений наивных туристов по местам смертельных опасностей, помогая им не оказаться съеденными.

Мы ждали у дверей Центра Выкупа уже за двадцать минут до его открытия. Я опять попыталась связаться с «Казамом» по ракушке, но тщетно. Были и хорошие новости: мой «Фольксваген» нашли, починили, залили горючим и вернули еще накануне вечером. Полчаса мы развлекались, пытаясь запихнуть в «Жука» резинового Колина, но в итоге сдались и привязали его к багажнику на крыше. Эдди вернула броневик в прокат, и мы были очень рады, что убрали из текста дополнительный пункт об авариях, так как броневику сильно не поздоровилось в этой поездке.