– Откуда, Федя? Родни в городе нет, из знакомых – только ты.

– Тогда у меня живи, место найдется.

Мы въехали в город, заплатив городской страже мыто.

Попетляв по узким улицам, мы выбрались на набережную. С высокого берега была видна Ока – довольно широкая, с суденышками на ней и лесом на правом берегу.

Федор показал влево, на деревянный храм:

– Церковь Козьмы и Дамиана, меня здесь венчали.

Проехав еще немного, мы повернули влево.

– Вот и моя улица, четвертый дом с угла – мой!

Мы подъехали к дому, и Федор ручкой кнута постучал в ворота. Из дома выбежала женщина, бросилась открывать ворота и, едва телеги въехали во двор, кинулась Федору на шею.

– Вернулся наконец, совсем заждалась.

– Марфа, ты уж при людях-то пообожди с ласками.

Марфа отпрянула от Федора.

– А родственники где – деверь да племяш?

– Сгинули, разбойники напали и живота лишили. Вот человек, отбиться помог да родню схоронить, значит.

У Марфы выступили слезы.

– Ну хватит, хватит мокреть разводить.

Из дома выбежали дети, бросились обнимать Федора.

Мы распрягли лошадей, завели в конюшню. Хозяйство у Федора было справное. Дом большой, бревенчатый, пятистенка, правда – одноэтажный. Двор вымощен дубовыми плашками. Конюшня на пять лошадей, навес для телег. Видимо, Федор знавал и лучшие времена.

Я взял свой мешок, и Федор под ручку, оказывая уважение к гостю, провел в дом. А на пороге меня встречала приодетая Марфа с корцом сбитня. Я выпил, перевернул корец и возвратил хозяйке.

В комнате я перекрестился на образа в красном углу, уселся на скамье. Прислуги в доме не было, но Марфа и сама очень скоро накрыла стол. Мы выпили за встречу, помянули погибшую родню купца.

Федор отвел меня в небольшую комнатушку.

– Располагайся, сколь хочешь, столько и живи. Долг за мной неоплатный, хоть немного возверну.

Я не возражал, после сытного обеда в доме купца я чувствовал себя в безопасности и быстро уснул. Проспал аж до утра.

За завтраком купец поинтересовался:

– А на жизнь чем зарабатываешь? Сабля у тебя, смотрю, знатная, дорогая – не в охранники ли нанимаешься?

– Да нет, Федор, лекарь я. Но могу и в охранники, когда денег нет.

– Гляди-ка. А чего же лекарю у нас в Муроме делать? В городе, почитай, народу – хорошо, если треть осталась.

– Работа по лекарской части найдется всегда. Только вот инструментов у меня сейчас нету.

– А, ну да – ты говорил, что тебя на стоянке бросили, с вещами уплыли. Так то не беда – кузнецы у нас знатные, любую железяку выкуют – любо-дорого посмотреть.

– Да не любую, Федор. Очень тонкая работа нужна.

– И такой мастер есть у нас. Город у нас славный, ремесленников рукастых полно. Ты наши муромские калачи пробовал?

– Не успел еще.

– О! Чудо как хороши, таких нигде нету. Даже к государеву столу возим. Собирайся, на торг пойдем – я тебя калачами угощу да с кузнецом знатным познакомлю, что инструменты любые сделать может.

Голому чего собираться – только подпоясаться. Тем более на торгу мне надо было купить сапоги.

С них и начали. Федор подвел меня к сапожнику, я подобрал сапоги по ноге. Сапожник оказался старым знакомцем Федора, бросил коротко, когда я рассчитался: