К черту – о деньгах, их и сейчас на жизнь хватит. Что делать с Федькой? Надо захватить, допросить и, коли выяснится, что виновен – покарать. Согласно постулату – зуб за зуб, око за око. Умные люди римляне были, все современное право в фундаменте римские законы имеет.

Видел меня Федька, а это плохо. Встречусь с ним на лесной дороге – сразу неладное заподозрит. А и черт с ним. Виновен – убью, невиновен – больше наши пути не пересекутся. На торге разборки устраивать нельзя – людей вокруг много, а у нас разговор сокровенный должен быть, без лишних ушей. Тут только одно остается – делать засаду на дороге и ждать. Сколько? Не знаю, может – день, два. Сколько надо будет, столько и ждать буду. У меня теперь семьи нет, я – вольная птица. Вот разберусь с Федькой и уеду из города, где все напоминает о семье и о знакомых, которыми уже оброс. Не смогу я здесь больше жить. С тем и уснул.

Спал я беспокойно, многажды просыпаясь. Не думал я и не подозревал, что мой уход, вернее – мое изгнание из семьи, так больно меня заденет. И ладно бы, причина весомая была, а то – бабская истерика, нервы. А может, Машка нашептала напраслину?

Позавтракал я плотно, хоть и не хотелось, но – неизвестно, когда еще покушать придется. Слуга вывел оседланного коня.

– Покормлен?

– А то!

Я бросил ему медную полушку и выехал с постоялого двора. Было еще рано – только-только открыли городские ворота, у которых в очереди из десятка саней уже томились крестьяне. Я тайком скользнул взглядом по лицам – Федьки среди них не было.

Тогда я пустил Орлика галопом и вскоре оказался в лесу. Доехав почти до развилки, я повернул назад, отыскивая укромное местечко для засады. Вот и подходящее местечко – на повороте.

Я завел коня в лес и привязал к дереву. Эх, попону не взял – холодно, накрыть бы его надо. Сам подошел поближе к дороге и, встав за пушистую ель, попробовал – легко ли выходит сабля из ножен, не примерзла ли?

По дороге изредка проезжали сани – сначала в город, потом обратно. Федьки не было. Я уже замерз в сапогах. Валенки бы сюда, так ведь в них не побегаешь.

Когда начало смеркаться, понял – сегодня ждать бесполезно. Я вернулся к коню, запрыгнул в седло. Орлик рванул сразу, без понуканий – согреться захотел. В пять минут мы долетели до города. И вовремя – стражники уж ворота закрывать хотели.

Орлик сам понесся по улице и чуть не привез меня к дому Дарьи, да я вовремя спохватился, дернул поводьями и повернул к постоялому двору.

Слуга принял коня, а я направился сразу в трапезную. Хотелось горяченького – супа или щей, винца, чаю или сбитня горячего. За день я здорово замерз. Не хватало только простыть – все дело сорву. Кашлянешь ненароком в засаде – и все, пиши – пропало, другое время и место выбирать придется.

Однако обошлось. Когда следующим днем слуга вывел Орлика, я попросил у него попону, которую и получил в пользование за мзду малую. Так-то оно лучше будет. Орлик у меня теперь единственный конь. Добрый трофей мне достался – резвый, сообразительный, такого беречь надо.

Я встал в засаде на то же место. Сам оделся потеплее, на коня попону набросил – чего животину морозить. Только за елкой устроился, слышу – сани полозьями скрипят. Выглянул осторожно из-за елки – едет! Федька едет, и один. Прямо повезло мне!