Об одном из любопытных эпизодов этого года АБГ вспоминал спустя почти 20 лет:
– Когда Ельцин был первым секретарем Свердловского обкома партии, он запретил проведение в Свердловске двух моих концертов. Кто-то, видимо, донес: дескать, какой-то там рок-музыкант молодежь уральскую бередит. И от его имени меня и прикрыли. Но я человек незлопамятный, и, когда однажды, кажется, это было в Доме кино, мы встретились лицом к лицу на фуршете (он с рюмкой водки, и я с рюмкой водки), я напомнил Борису Николаевичу о давнем инциденте. «У вас ко мне должок», – интригующе-фривольным наплывом начал я. «Какой должок?» – встрепенулся тогдашний опальный политик. «А вы мои концерты закрывали в Свердловске». – «Ну это, наверное, не я сам все-таки делал. Извини». То есть он как-то так просто сказал, по-нашему, и никакой обиды на него во мне не осталось. Наоборот, проникся уважением и мнения своего по сей день не изменил. Вторая личная встреча была, когда Президент России вручал мне Народного. А третья, к сожалению, в Храме Христа Спасителя, во время прощания с ним…
Градский 1982
Геннадий Стариков вспоминал:
«В 1982 году в Государственном центральном концертном зале „Россия“ шла сдача большой праздничной программы, посвященной 40-летию победы в битве под Москвой. Участвовали практически все звезды советской эстрады, в том числе и мы, ансамбль „Верасы“…
Каждый вечер, выступая в гала-концерте, мы исполняли пару вещей под фонограмму. Знаменитую „Малиновку“ и еще что-нибудь. Мне стыдно об этом вспоминать, ведь мы, „Верасы“ золотого состава, никогда на концертах не пользовались фонограммой. Только живьем: больной ты, измотанный гастролями – не важно! Как и золотые „Песняры“. А вот „Сябры“ не стеснялись пользоваться фонограммой. Пересекаясь на гастролях, мы это видели. Наверное, поэтому у них не было таких потерь в людском составе, как у нас и „Песняров“.
Итак, выступая под фонограмму, что было условием организаторов, мы не имитировали исполнение своих партий, а реально пели и играли. Инструменты и микрофоны были включены в звукоусилительную аппаратуру. И вот однажды случилось невообразимое…
После нас по программе выступал Александр Градский. Он выходил с гитарой на авансцену, занавес за ним закрывался, и в это время наши рабочие быстро убирали аппаратуру и инструменты, освобождая сцену для других артистов.
Градский пел песню о войне, а перед ее исполнением сказал несколько фраз о вечной памяти павшим. И вдруг в паузе, в абсолютной тишине раздался страшный грохот – это наш рабочий сцены грохнул об пол большую тарелку от ударной установки. Он сделал это по гастрольной привычке, как делал всегда, собирая барабаны, чтоб быстрее их собрать и унести. Но он забыл, где находится. Градский был в шоке. Взяв себя в руки, он исполнил песню, а потом пожаловался руководству, требуя официальных извинений от руководителя „Верасов“ Василия Раинчика. Он был уверен, что это было подстроено специально. Никаких извинений он не дождался.
На следующий день Градский вновь выступал после нас, и хоть говорят, что снаряд не попадает в одно место дважды, но бывают снаряды и с высокоточным наведением…