– Садись, сейчас чаем вас напою и домой отправлю! – заявила Ванилла, заводя Бруни в кухню.

Матушка с любопытством смотрела по сторонам. Здесь не было полунагих дев, богато украшенных растительным орнаментом гобеленов со сценами охот, рыцарских боев и купания все тех же дев, как в коридорах замка. В дальнем конце общей залы разевал черную пасть огромный камин, а вдоль стен несколько больших печей плавили воздух жаром. На длинных столах, поставленных в два ряда параллельно друг другу, располагались живописными «тематическими» грудами продукты: на одном – разнообразные части туш, доски для рубки мяса, миски для фарша, тяжелые и острые ножи; на другом – птица: неощипанные фазаны, чье великолепное красно-золотое оперение еще не поблекло, куриные и цыплячьи тушки и даже большая цесарка, изящно свесившая свернутую голову с края стола. Затем шли столы с овощами, зеленью и фруктами. «Хлебная» половина была отделена от остального помещения незримой границей, которую повара с того конца кухни старались не пересекать. Здесь яростно пахло свежим печевом, легко перекрывавшим аромат бульона, булькавшего на той стороне кухни в большом котле одной из печей.

Едва ступив на вымощенный каменными плитами пол, Ванилла изменилась: выше подняла голову, хозяйским жестом поправила бюст, надела широкий фартук и по-орлиному зорко огляделась. Ополоснув руки, полезла по чанам с доходящим тестом – проверять качество продукта. Она хмурила брови и покрикивала на молодых фигуристых поварих и поварят, прыскавших от нее в стороны, как лягушата на болоте от аиста, заставила одну из служек заново отскребать разделочный стол и добавила молотого перца в томящуюся на плите начинку из грибов и лука. И только потом присоединилась к Персиане и Брунгильде, захватив с собой чай с молоком и блюдо со свежими, только что извлеченными из печи булочками. Разломив одну из них, Ванилла принюхалась, улыбнулась и заявила:

– Нет ничего лучше аромата свежеиспеченного хлеба!

Она намазала корочку таящим от тепла маслом и отправила в рот сразу всю, а прожевав, шутливо добавила:

– Давайте, лопайте и выматывайтесь! Не мешайте работать!

– Пф-ф! Занятая дама! – закатила глаза Персиана, но булочку ухватила.

Бруни с интересом наблюдала за вездесущими поварятами, хихикающими у лестницы, ведущей вверх, на улицу. Вдруг на ее ступени упала большая тень, и в кухне появилась… конская голова. Осторожный перестук копыт возвестил о том, что владелец головы намерен войти!

– Пресвятые тапочки! – воскликнула Персиана, чье внимание также привлекла толпа у лестницы.

Ванилла вскочила и бросилась к входу, крича:

– Не пускайте его сюда! Он сейчас за зелень примется, и, пока не сожрет, мы его не выгоним!

Поварята, к которым поспешили на помощь повара и поварихи, попытались дружно вытолкнуть конягу, но тот, не приспособленный подниматься по ступенькам крупом вперед, заупрямился, возмущенно заржал и вознамерился кусаться.

– Что здесь происходит? – раздался негромкий старческий голос, удивительным образом перекрывший гам.

Из разлапистого кресла, стоявшего в неприметном углу, поднялся высокий, сутулый старик, одетый в простой серый камзол.