Я поморщилась.

— А где его мать?

— Умерла. Рак. Медицинской страховки нет — все к одному, а если по правде, то одно дерьмо тащит за собой другое.

Раздумывая, как ответить на это замечание, я увидела Карсона, бежавшего к нам; с одного его плеча свешивался школьный рюкзак, а со второго сумка с физкультурной формой. Наблюдая, как он приближается к машине, я облизала свои высохшие губы. На Каре были линялые джинсы и рубашка с короткими рукавами поверх белой майки. Его волосы были еще влажными, несколько вьющихся прядей спадали на лоб.

Он выглядел хорошо — действительно хорошо.

Карсон остановился возле пассажирской двери и только тут понял, что я уже в салоне и пялюсь на него с идиотическим видом. Нахмурившись, он быстро обежал машину и сел позади Скотта. На меня он не взглянул.

— А что она здесь делает?

Скотт посмотрел на него в зеркало заднего вида.

— Она обычно ездила с Касси, приятель.

— Ах да, точно.

Обжигающий взгляд глаз Карсона скользнул по моему лицу, и я почувствовала на коже приятный пьянящий жар. Кар откинулся назад, вытянув руку на спинку соседнего кресла, и застыл в ленивой высокомерной позе.

Машина уже мчалась вперед, а я все еще пристально смотрела на него. Бездонные голубые глаза Карсона наконец снова обратились ко мне. Его взгляд спустился ниже, и я поняла, что он смотрит на мое сердечко от «Тиффани». Карсон ухмыльнулся.

— Что, Сэм?

— Да ничего, — фыркнула я.

А почему я не могу отвести от него глаз? Ведь я хотя и не вполне, но походила на ту, какой была раньше, — была смелой, и если видела то, что мне нравилось, то никогда не отступала.

Скотт кашлянул, но ничего не сказал.

Карсон заиграл желваками.

— День только начинается, и я не намерен портить его, обмениваясь взаимными оскорблениями, поэтому давай считать, что это мы проехали? Да, машины у меня нет. Поэтому я не крутой. Все мое шмотье не стоит месячной платы вам за аренду дома, в котором мы живем, и мой отец — наемный рабочий вашего отца. Ну, извини.

Мои глаза расширились, лицо вспыхнуло от стыда.

— Я что, говорила что-то подобное?

Карсон бросил на меня колючий взгляд.

Чувствуя себя самой большой дурой на свете, я отвернулась и уставилась в окно. Живот снова скрутило, но я, чтобы отвлечься, принялась перебирать ремешки сумки. В горле пересохло. Я не могла представить себе, что говорила кому-то что-то подобное, но так и было. После нескольких напряженных минут Скотт вовлек Карсона в разговор о бейсболе. Парни, забыв обо мне, успокоились.

Мы остановились, чтобы выпить кофе, потому что, по всей вероятности, не опаздывали, а Скотт чувствовал себя так, словно вот-вот упадет в обморок за рулем, «а ему еще опекать Саманту». Карсон заказал простой черный. Скотт возле прилавка доливал в свою пластиковую чашку больше молока, чем в ней было кофе; я тоже стояла рядом, борясь с дрожью в руках и изучая меню. Женщина средних лет, стоявшая за прилавком, громко вздохнула.

Закусив губу, я трижды прочитала перечень. Кофе — какой кофе я обычно выбирала? Это же так просто! Как бы не так. Я чувствовала себя… потерянной.

— Послушай, — произнес позади меня Карсон; я ощутила на щеке его горячее дыхание, от которого чуть не подпрыгнула. — Ты в порядке?