Когда дочь ходила в шестой класс, на ее увлечение родители наложили ограничение. В школе появилась новая учительница, ставшая классной руководительницей Арины. Педагог обратила внимание на руки девочки. Из-за манипуляций с духовкой у Арины случались маленькие ожоги на пальцах, запястьях, предплечьях. Эти ожоги, старые и свежие, навели педагога на кошмарные выводы. Она пригласила родителей в школу — в кабинет директора, где кроме него и классной руководительницы присутствовала еще и завуч.

Мама и папа Арины — простые люди, слесарь и табельщица в депо, испытывали естественный, с детства въевшийся страх перед школьным начальством. Увидев директора и завуча, которые еще в их бытность школьниками никому не давали спуску, Аринины родители окончательно оробели. Но если мама в крайнем волнении не могла слова вымолвить, то папа, напротив, становился ершистым, говорил лишнее — петушился.

— Объясните нам природу многочисленных ран на руках вашей дочери! — потребовала классная руководительница.

Мама услышала: «объясните природу», и почувствовала себя двоечницей, не подготовившей урок по географии, закаменела. Папа бросился в бой.

— Какие раны? — хрипло спросил он. — Кто нашу дочку бил?

— Это я у вас спрашиваю! — повысила голос педагог. — У Арины на руках следы систематических пыток! Живого места нет. Жестокое обращение с ребенком — это уголовно наказуемое преступление. Мы привлечем органы опеки и прокуратуру. Мы не позволим вам издеваться над ребенком!

— Вы что? — опешил папа. — Белены объелись?

— Как вы смеете разговаривать с педагогами в подобном тоне? Сразу видно, что за обстановка у вас в семье.

— Наша обстановка не ваше дело, прекрасная у нас обстановка.

— Это она печет, — тихо сказала мама.

— Вот именно! — подхватил папа. — Надо же! Записать нас в фашисты!

— Погоди, Володя, — заговорил директор, — не кипятись. Давай разберемся.

— Давайте! — Папа Арины покрылся красными пятнами, на шее у него выступили жилы.

— Каким был, таким и остался, — заметила завуч. — Кулаки раньше мысли. И Катя не изменилась. Тихая мышка.

Завуч смотрела на Арининых родителей с тихой грустью и безо всякого осуждения. В отличие от классной руководительницы завуч не верила, что Володя и Катя могут быть родителями-изуверами. С другой стороны, настороженность молодого педагога надо только приветствовать.

— Есть у Арины раны? — спросил директор.

Володя повернулся к жене с немым вопросом. Она мелко закивала, глотая слезы.

— Печет и обжигается, — едва слышно проговорила Катя.

— Печет у нас дочка, понимаете?! — громко повторил Володя.

— Что печет? — не понял директор.

— Все печет, каждый день. Булки, пироги, торты. Увлечение такое у Аришки. Хобби!

— Странное хобби, — подозрительно процедила классная руководительница.

— Какое есть! — огрызнулся Аринин папа.

— Плохо, что есть хобби, — не сдавалась учительница, — после которого ребенок изранен. У вас дочь за кухарку?

Мама Арины не выдержала и расплакалась, тем самым как бы подтверждая справедливость подозрений. Папа Арины теперь разозлился на жену:

— Перестань хлюпать!