А епископ тем временем уже развернул свои припасы и настаивал, чтобы мы ели его печенье и превосходные фрукты. Мы еще не успели опомниться от смущения, когда святой отец с тревогой в голосе добавил, что, закусив, мы сразу должны отправляться обратно, дескать, ночью озеро опасно из-за бегемотов. Мы ответили, что собираемся ночевать на острове. Ни в коем случае! При всей учтивости епископа Луки было очевидно, что ему не терпится нас спровадить.
– А пергаментные рукописи? Можно их посмотреть?
Рядом с епископом стоял высокий худощавый человек с орлиным носом, острой бородкой и проницательными глазами. Они посовещались и кивнули. Можно, только поскорей, сейчас нас проводят в церковь, а оттуда к лодкам.
Епископ быстро, но сердечно попрощался с нами, и так же быстро нам представили нашего проводника. Это был высокий спутник епископа, по имени Брю Мачинью, верховный вождь всех лаки, обитающих на пяти островах озера Звай, общим числом две с половиной тысячи. Следом за Брю, сопровождаемые вереницей его подданных, мы, тяжело дыша, затрусили вверх по склону между валунами и кактусоподобными деревьями. Подъем продолжался не один километр, наконец мы, совершенно измотанные, шатаясь на ходу, ступили на вершину острова. Отсюда открывался великолепный вид на озеро, соседние острова, дальний берег и горы. Прямо под нами, метрах в трехстах над озером, вырисовывались круглые соломенные крыши небольшой деревушки, прилепившейся на уступах склона. На самой вершине стоял сине-зеленого цвета квадратный домик из досок. Брю объяснил нам, что это новый монастырь и временная обитель епископа Луки.
Монах впустил нас в домик, и мы увидели на пыльной полке беспорядочную груду пожелтевших старинных рукописей и пергаментных книг. Брю гордо сообщил, что все это привезли с собой прадеды, пришедшие с севера много сотен лет назад. Я протянул руку наугад и вытащил огромную книгу длиной в полметра, с изумительно разрисованными страницами из кожи козлят. Картинки изображали древних патриархов в красочных облачениях и с крохотными ногами. Текст – черная с красными завитушками вязь непонятных эфиопских письмен – тоже смотрелся как произведение искусства. В любой библиотеке мира такая книга хранилась бы под стеклом в ряду самых дорогих реликвий.
Монах извлек откуда-то два огромных серебряных блюда с гравированным изображением апостолов – старинные изделия, также доставленные на остров предками. В эту минуту осмотр был прерван, нам напомнили, что пора бежать дальше, к причалу, скоро стемнеет. А мы хотели переночевать на Девра Зионе и всячески тянули время. Нельзя ли послать на другой берег шафат за продуктами и спальными мешками для нас? Это исключено. Никто из лаки не согласится возвращаться в темноте. Мы должны переночевать у галла, а завтра утром можем приехать опять.
Меня разбирало любопытство. Что тут такое происходит, почему никто из посторонних, кроме епископа Луки, не должен ночевать на острове? Начало смеркаться. Я шепнул несколько слов кинооператору и, когда все ринулись вниз по склону, незаметно спрятался за большим камнем. Вскоре вся компания исчезла и воцарилась тишина. Только ветер шелестел в листве, оттеняя мое одиночество. Я чувствовал себя так, словно сидел на крыше Африки. Вот наши лодки отчалили и пошли навстречу тени, ползущей но равнине. Озеро поглотило солнце, и поверхность воды превратилась в раскаленный металл. Медленно остывая, она стала темно-синей, потом почернела, а ночь уже катила дальше, через леса, горы и долы туда, где кончается земля.