– Смотри-ка, и страпон для тебя уже нашёлся!

Упырь к оружию отнёсся пренебрежительно. Кажется, его пугало лишь серебро, а всё остальное он за угрозу не считал. Ну, и зря.

Потому что стоило кровососу в мгновенном прыжке материализоваться рядом, впившись клыками мне чуть выше плеча, как колышек оказался вогнан ему в грудь на добрую треть. Скорость удара была такая, я едва не вывихнул себе запястья, удерживая деревяшку. Но на этот раз излюбленная вампирская тактика «пусть в меня втыкают, что хотят – всё равно не больно» дала серьёзный сбой. Из раны повалил знакомый белёсый дым, будто из пробитого парового котла, а упырь попытался отстраниться от такой колючей пищи. Но не тут-то было – я вцепился в него изо всех сил, не давая вынуть толстую занозу из сердца. Даже сам укусил его за предплечье, и крепко сжал челюсти. В прямом смысле слова – зубами держался, только бы кровосос не вырвался.

Вот так мы резко и поменялись ролями. А что он думал – в сказку попал?!

Обалдев от такой наглости, мертвец истошно задёргался, но нечеловеческая сила стремительно выходила из него вместе с дымом. Мы повозились на полу ещё секунд двадцать, пока он окончательно не обмяк, отпустив мои руки.

Я выплюнул омертвевшую плоть, по вкусу напоминающую протухшую колбасу, едва сдерживая рвотные позывы, и не нашёл ничего лучше, чем сказать:

– Это было так себе, тьфу! Не надейся, что я тебе перезвоню…

Стало немного легче, хотя острую боль у основания шеи шутка никак не помогла унять. Упырь молча стерпел очередное издевательство, с тихим шипением истаивая, как сухой лёд на открытом воздухе. Но кол из его полегчавшего тела пока что выдёргивать не стал. На всякий.

Зажав ладонью ноющую рану, я выбрался из дома и едва сам не напоролся на вилы, которые держали сразу две перепуганные женщины, в четыре руки. Оказывается, укрывшиеся в центральной избе решили, что дальше ждать глупо, и стоит отвлечь внимание кровосов, чтобы остальные могли попытаться сбежать. Они решительно открыли внутреннюю дверь, но никого снаружи не обнаружили, кроме перепачканного в своей и чужой крови пришлого психа.

– А ну пошли обратно! – рявкнул я, отскакивая в сторону от зубьев. – Жить надоело?

– Бабоньки, это же убивец! – испуганно взвизгнул кто-то.

– Его же самого убили! Мертвец! – заголосили остальные.

Я грустно улыбнулся, понимая весь идиотизм ситуации. От мертвяков ушёл, вурдалаков с упырём победил, а помер от суеверных деревенских баб. Но не драться же с ними, в самом деле.

– Дуры, он живой!

Ко мне, активно работая локтями, пробилась Полина Гусева с небольшой автомобильной аптечкой в руках. Отпихнув тёток с вилами, она быстро осмотрела мою рану и принялась останавливать кровь.

– Привет, Ромашка, что с Хазаром? – не стал я откладывать тяжёлый вопрос.

– Дышит, но он совсем плох, – она принялась наспех накладывать бинт на укус, прикрытый марлевым тампоном. – Ты видел Пашку?

– Нет, – честно ответил я, отведя глаза в сторону.

– Ты с нами останешься? – спросила одна из женщин, прижимая испуганного ребёнка к боку.

О, как же они быстро переобулись, когда увидели, что у меня самого идёт кровь. Тут уж любому защитнику рад будешь, даже самому поехавшему.