– До того, когда заражённые обратятся, вам лучше собраться где-нибудь для обороны, – продолжил я, когда вновь установилась тишина. – Желательно, в хорошо освещённом месте. Нежить отлично видит в темноте, поэтому скрываться от неё смысла нет. И ещё...

– Тебе действительно не страшно умирать? – очень серьёзно спросил меня Виктор.

Задумавшись, я прислушался к себе. Вряд ли в прошлой жизни меня отличала исключительная храбрость. Не герой я, нет. Скорее всего, проклятый Кирсанский слишком долго колотил химией и физикой по моему рассудку. Получилось то, что получилось. Не зря же в одном ряду с остальными психическими расстройствами у меня стоит Одержимость.

Всё происходящее вокруг воспринималось как-то не так. Будто иногда смотрю на себя со стороны, как пьяный в дым человек, у которого одна часть сознания осталась неподвластной алкоголю и с удивлением смотрит, что там творит другая. Да ещё и эти бормочущие недовольные голоса в голове...

– Скорее, обидно, – честно признался я. – Но вылупись вурдалаки ещё вчера, лагеря бы вы уже не застали. Кто бы их тогда сдержал – Петрович с Востриковым, что ли? А так у вас есть ещё полдня на подготовку. Хоть что-то.

– Да с чего ты так уверен, что это именно они? – спросил Павел.

– Потому что я не боюсь читать то, что висит прямо перед моими глазами, – жёстко ответил я. – В прошлую нашу встречу только это позволило обойтись без жертв. Больше на такую халяву не рассчитывайте.

– Так, ладно, сворачивайте болтологию, – Виктор остановился, оглядываясь вокруг. – Вроде пришли.

Мы оказались посреди ровного места, заросшего одной сплошной берёзой, отчего оно казалось каким–то светлым, сказочным лесом. С другой стороны – деревья были старые и располагались не так часто, как обычно. Свободной земли было полно – рой не хочу.

– Ну что, прямо тут его закопаем? – с довольной ухмылкой уточнил бородач.

– Думаю, да, – Виктор повернулся ко мне. – У тебя есть ещё последнее желание. Курить хочешь?

Я отрицательно покачал головой. Не баловался этим раньше, а сейчас тем более нет смысла начинать себя травить.

– У меня шоколадка есть, – предложил Павел, снимая карабин с ремня. – Набрали немного вчера.

– Детям лучше отдай.

– Ну, как знаешь, – Виктор пожал плечами и вдруг внезапно нахмурился. – Эй, ты что там делаешь?!

Паша с бородачом дружно вскинули стволы, а Хазаров предусмотрительно сделал шаг назад, уходя с линии огня. Но между нами был ещё широченный Колесников, который только что протягивал мне пачку сигарет. Тянуться к оружию он даже не собирался. Я же замер дурак-дураком, пытаясь сообразить, что именно не устроило бывшего военного в моём поведении.

Бросаться на ребят и в мыслях не было – энергии в измученном теле хватало от силы на одну ворожбу. После чего меня оставалось бы только листвой присыпать.

– Стой!

А дальше всё произошло так быстро, что я не успел и глазом моргнуть. Виктор могучим толчком повалил меня на землю, и откуда-то сбоку грянул выстрел, щедро обдав лицо землёй и прочим мелким сором. Но я по-прежнему оставался цел и относительно невредим. А вот бородач выпустил любимую двустволку и грузным мешком упал навзничь. За ним обнаружился скалящийся своей фирменной металлической улыбкой Анвар, с лопатой наперевес.