— А ты на чем?

— Я на машине. Но у меня все-таки джип.

— А я все-таки не первый день за рулем.

— Ой, дядя Толя, я буду волноваться…

— За ребенка волнуешься, а за себя не боишься?

— За себя давно уже не боюсь, — сказала Наташа.

Анатолий Васильевич мягко накрыл ее руку своей ладонью.

— Ты бойся, — сказал он тихо. — Бойся.

Наташе пора было ехать. В несколько глотков она допила чай, после минутного колебания схватила конфету «грильяж в шоколаде» и, расцеловав Петьку, пошла одеваться.

Подавая ей куртку, Анатолий Васильевич заметил:

— Какие у тебя приятные духи…

Наташа удивилась: как это он смог уловить запах ее духов сквозь густую ауру «Дольче и Габанны», которой неизменно себя окутывал? Саня посмеивалась над «боевым ароматом» отца, но тому все было нипочем. Он говорил, что таким образом вознаграждает себя за годы автономок, где использование духов не приветствовалось.

В Эрмитаже, как всегда по выходным, была очередь за билетами, но военному пенсионеру Анатолию Васильевичу полагался бесплатный вход.

— Пригнись, браток, — сказал он Петьке и стал с жаром уверять контролершу, что тот еще дошкольник.

Пышная дама с сомнением оглядывала десятилетнего ребенка. Петька, конечно, был мелковат для своего возраста, но и на детсадовца не тянул.

— Он у нас акселерат! — объяснил Анатолий Васильевич, хорохорясь перед контролершей. — Ну посудите сами, разве может быть у меня внук-школьник?

На этом недоразумение было улажено, и они отправились в Египетский зал. Петька сразу прилип к мумии, и Анатолий Васильевич вспомнил, что и его любимым эрмитажным экспонатом в детстве тоже была мумия. А еще он испытывал тогда восторг перед «Скорчившимся мальчиком» Микеланджело.

«Нужно будет показать его Петьке, — подумал Анатолий Васильевич, — если я найду к нему дорогу».

Он подошел к смотрительнице, старушке неправдоподобно древнего вида, и спросил про «Мальчика». Старушка разулыбалась — видно было, что ей понравился вкус Анатолия Васильевича, — и все ему толково объяснила.

Анатолий Васильевич стоял рядом с ней и ждал, когда Петька оторвется от мумии. Стеклянный саркофаг был окружен детьми, которых дергали за руки нетерпеливые родители.

— Взрослые быстро забывают, как сами были маленькими, — сказал Анатолий Васильевич, обращаясь к смотрительнице. — И тащат детей к «малым голландцам». Но разве детям интересны «малые голландцы»?

— И не говорите! — охотно отозвалась старушка. — Да ведь и не в голландцах дело. Смотреть можно что угодно. Главное — чувствовать радость от посещения музея и делиться этой радостью с детьми! Так нет же! Большинство ходят сюда только потому, что так принято.

— Вы совершенно правы. — Анатолий Васильевич поймал Петькин взгляд и помахал ему. — Я вот сейчас попробую поделиться своей радостью, а потом мы пойдем в кино.

— Что будете смотреть? — неожиданно заинтересовалась старушка.

— Наверное, третью часть «Властелина колец».

— Отстой! — авторитетно заявила смотрительница. — Но в гоблинском переводе мне понравилось.

«Какая продвинутая бабка!» — изумленно подумал Анатолий Васильевич.

— Вы знаете, я хохотала как ненормальная! — продолжала та. — Но на большом экране этот вариант не показывают. Лучше вы «Ночной дозор» посмотрите.