Так Чуня и поселилась на территории «Неваляшки» и впервые в жизни почувствовала себя счастливой. Еще бы, ведь теперь она спала не просто в тепле, а на настоящей кровати – на втором этаже нар над Маричкой. Отныне Чуня досыта ела целых три раза в день, да еще в любое время, когда хотела, пила чай, и даже с сахаром. А еще у нее появилась подруга, почти старшая сестра.

Первым делом Маричка ее накормила горячим вкуснейшим супом. И пока Чуня ела, объяснила все правила безопасного поведения на стройке и заставила повторить все, до последнего слова. А освободившись после смены, девушка отвела Чуню в душевую, заставила все с себя снять и как следует помыться. Увидев девочку без одежды, она всплеснула руками и воскликнула:

– Яка ж ти худа, дитятко! Як тот Чахлик Невмирущий!

Чуня так и покатилась со смеху. Это что еще за чахлик? Маричка объяснила, что так на ее родном украинском языке называется Кощей Бессмертный. Когда Чуня помылась, Маричка осмотрела ее волосы, порадовалась, что нет вшей, взяла ножницы и постригла девочку, да так хорошо, что та сама себя не узнала, увидев свое отражение в маленьком зеркале.

– Прям лучше, чем в парикмахерской! – восхитилась, вертясь перед зеркалом, Чуня. Умытая, с аккуратной короткой стрижкой, в Маричкином теплом сером свитере, который хоть и болтался на ней, но был чистым и нерваным, она напоминала благополучную домашнюю девочку, из тех, кого с такой завистью и болью всегда провожала взглядом на улице. – А парикмахерская по-вашему как будет?

– Перукарня, – отвечала Маричка. И Чуня вновь радостно захохотала: до чего же прикольный язык!

С тех пор у них появилась такая забава – девочка постоянно спрашивала старшую подругу об украинских словах.

– А остановка как по-вашему? – допытывался она.

– Зупинка.

– Не, это не прикольно… А носки как?

– Шкарпетки.

– Ха-ха-ха, шкарпетки… Я запомню. Я еще помню, что простыня – простирадло, пуговица – гудзик. Так смешно, прям не могу!

Эта лингвистическая игра и натолкнула Маричку на мысль, что с Чуней надо заниматься. Ведь девочка ни разу в жизни не была в школе, как же она будет жить, не зная грамоты? Услышав, что ее будут чему-то учить, Чуня сначала напряглась:

– Это еще зачем?

Но старшая подруга понятным и доступным языком объяснила ей, что учиться необходимо.

– Ты ж не хочешь всегда бути, як зараз? Хочешь стать великою, пойти працювати – работать. А як ты будешь працювати, якщо грамоты не разумеешь?

Чуня подумала и решила, что Маричка права. Она хочет жить по-другому, она всегда этого хотела, просто не представляла как. Надеялась, что обязательно что-то случится, и у нее все наладится, все станет как у всех нормальных людей, будет дом, семья… Как именно это произойдет, Чуня представляла себе весьма туманно. Но ведь произойдет же! А значит, надо и самой что-то для этого делать – стараться, тянуться, учиться.

Так что в свободное от работы время в бытовке нередко можно было видеть, как черноволосая голова Марички и Чунина белокурая всклокоченная головка склонились над тетрадкой.

– Ось, дивись – це плюс, пишеться, як хрестик, – журчал негромкий голос наставницы. Во время занятий с Чуней девушка увлекалась и полностью переходила на родной язык – как дома, когда помогала младшим братьям и сестрам делать уроки.