Как-то совсем нелепо получается, ещё и девственность вернулась. А вот отношения… Плохо они вспоминались, вызывая уже знакомую головную боль. Что-то было не то с этими отношениями в том, родном мире, и теперь ещё сильнее не хотелось вспоминать. Томас же, длинно вздохнув, допил в три глотка чай и поднялся.

- Пойдём, Лиля, Дейн не любит ждать, - он едва заметно поморщился.

Девушка не стала спорить, молча поднялась и вышла за Палачом из столовой в соседнюю комнату. Едва обратила внимание на обстановку, не сводя взгляда с сидевшего на диване Дейна. Безупречный и холодный, настоящий аристократ, и бесконечно далёкий. Только глаза, смотревшие пристально и неотрывно, гипнотизировали и притягивали. И голос, неожиданно мягкий, бархатистый, обволакивающий.

- Сядь, Лиля.

Она, как зачарованная, подошла к дивану и опустилась, судорожно стиснув края у горла.

- Дай руку, - последовал ещё приказ.

- З-зачем? – испуганно вырвалось у Лили, однако сердце почему-то забилось часто, как у птички.

Серебристо-зелёные глаза чуть прищурились, и девушка поспешно протянула ладонь, прикусив губу и опустив взгляд. Длинные пальцы обхватили её запястье, и от прикосновения по коже разбежались горячие мурашки к неожиданности Лили. Она вздрогнула, напряглась, когда лорд Сеттен неожиданно медленно и ласково погладил тыльную сторону ладони девушки, а потом Судья заговорил.

- Я должен проверить, всё ли с тобой в порядке, Лиля. Мне нужна всего лишь капля твоей крови, это не больно.

Ох, боже. Он собирается… попробовать её. Полуночная застыла, едва подавив желание зажмуриться, губы пересохли, а вместо страха и отвращения в груди горячим цветком распустилось волнение.

- Х-хорошо, - беззвучно ответила она, глядя, как лорд Сеттен подносит её пальцы к своим губам и…

Тёплый, шершавый язык лизнул подушечку. Лиля судорожно вздохнула, широко распахнув глаза, по телу прокатилась жаркая волна, свернувшись клубком внизу живота. Одновременно в груди стало гулко и пусто, пряное волнение мешалось с беспокойством, придавая ему горчинку, и когда палец всё же кольнуло мимолётной болью, Лиля дёрнулась от неожиданности. Но Дейн удержал её руку, не дав вырваться, уголок его рта дёрнулся в намёке на улыбку.

- Тих-хо-о, Лиля, - негромко произнёс он, не сводя с девушки потемневшего взгляда.

А потом обхватил палец, чуть втянув в горячую глубину, и язык снова лизнул прокушенную подушечку. Это было… слишком интимно, жарко, и смущение плеснуло в лицо обжигающей волной. Лиля слабо вздохнула, позабыв о том, что хотела отнять руку, медленно погружаясь в бездонную серебристо-зелёную глубину взгляда напротив. По руке разливалось тепло, а за ним шла волна колких мурашек, от которых все волоски на теле встали дыбом. Происходило что-то странное, очень странное, и замешательство Лили возросло многократно. Дейн продолжал посасывать палец, ласкать его языком, мягко прикусывать, и боли она уже давно не ощущала. Вместо неё пришло кое-что другое. Тёмное, густое и терпкое, как вишнёвый ликёр. Пульс учащался, как и дыхание, и минуты растянулись в вечность, повиснув в воздухе невидимыми нитями, опутавшими Лилю и лорда Сеттена…