Схватка вышла скоротечной и кровавой. Повезло, что столкновение произошло в густом перелеске, щедро заваленном кучами бурелома, встреча оказалась неожиданной для всех, а дальше все решил один мощный прыжок сгарха, ринувшегося вперед и врезавшегося всей своей массой в массивную костяную тварь. В белоснежный мех впились страшные лапы с огромными лезвиями и шипами, брызнула кровь. Во время прыжка на спине сгарха сидел молодой охотник, никак не ожидавший столь внезапного рывка. Его буквально откинуло прочь, швырнув прямо на выступающий из земли камень. К шуму схватки, визгу паука и рыку сгарха добавился наполненный болью человеческий крик – столь неудачно приземлившийся охотник переломал себе обе ноги. Вышедшие из-под влияния подчиняющей магии звери мгновенно ринулись прочь. Волк метнулся в сторону и, вяло перебирая непослушными лапами, исчез среди кустов и бурелома, второй последовал за ним с секундной задержкой, а очнувшийся олень слепо прыгнул вперед, врезавшись в не успевшего отпрыгнуть охотника. Удар оленьей туши отбросил хрипящего человека назад, олень встал на дыбы, над головой упавшего мелькнули копыта, но опуститься не успели. Тяжелый удар лапы сгарха сломал оленю спину и шутя откинул в сторону, после чего рычащий зверь кинулся на помощь собрату. Туда же спешили и остальные охотники, схватившиеся за топоры и ножи. От луков против нежити толка нет. Древняя киртрасса куда сильнее обычного костяного паука. Прежде чем превратиться в месиво переломанных костей, тварь успела изрядно покромсать шкуру одного из сгархов и пройтись лезвиями по морде второго. Окровавленные звери яростно рычали, стоя над останками нежити, где-то вдали раздалось протяжное скуление волков, пришедших в себя и убирающихся подальше отсюда. Разум зверей испытывал дикую панику, чем-то схожую с тем, какая бывает при лесных пожарах.
Через некоторое время путь домой продолжился. Хоть схватка и прошла крайне быстро, плата оказалась суровой. Один охотник с переломанными ногами, другой со сломанными ребрами и отбитыми внутренностями; один сгарх с глубоко изрезанной шкурой, морда другого обильно покрыта кровью, лишь чудом не задеты глаза. В таком страшном виде окровавленные и стонущие охотники вернулись к поселению, вызвав у стражей нешуточную тревогу.
В первую очередь раненым оказали помощь – как зверям, так и людям. А я в это время слушал Литаса, скупо и четко описывающего случившееся. И едва только он закончил рассказ, я понял, что дела наши плохи.
Откуда сразу две киртрассы?
Судя по направлению, они двигались примерно в ту сторону, где находилось разоренное островное поселение. И это явно не совпадение.
Киртрассы гнали с собой тяжелых животных. Много мяса. Да и жизненной энергии куда как больше, чем у мышей, лисиц и птиц. И вечно жадные до энергии твари не убили зверей, не замучили их, впитывая истекающую из окровавленных туш силу. Они просто вели зверей с собой, исполняя роль конвоиров, но отнюдь не будущих едоков. Похоже, это пиршество предназначалось не им.
А это в свою очередь означало то, чего я боялся больше всего на свете – контроль. Тварей кто-то жестко и властно контролировал. Приказал собрать еду и пригнать к определенному месту.