Принц Тарис умел и любил заботиться о своих войсках. Но и требовал многого.
Именно поэтому изуродованные с рождения шурды даже не смели заикнуться о преждевременной передышке. Потому что столь же четко они знали, что в самом тылу, прямо за осадными машинами, мертвяки тащат две скрипящие телеги, в каждой из которых лежит пульсирующий Пожиратель, небрежно прикрытый шкурами. Огромные и вечно голодные Пожиратели всегда были рады новой подачке. По небрежно брошенной фразе их Отца Тариса темные гоблины прекрасно уяснили, что эти телеги называются не иначе как «походное место отдыха». Всем обессилившим шурдам предлагалось сесть на любую из телег и передохнуть. Но пока никто не возжелал посидеть на краю телеги, по центру которой ворочается Пожиратель. Самоубийц среди шурдов не было. Поэтому, до хруста сцепив гнилые зубы, они шагали и шагали, неся на своих сгорбленных спинах оружие и припасы. И сами не замечали, что после каждого такого привала, после каждой передышки и после каждой зловонной трапезы им становилось все легче и легче преодолевать трудности пути. Шурды становились выносливее… а в их гноящихся глазках все чаще мелькала врожденная кровожадность, сменившая собой мутный туман усталости. Да и гнойные сгустки постепенно исчезали, чтобы больше не появиться. Некоторые темные гоблины впервые в жизни взглянули на окружающий мир чистым, ничем не замутненным взором. У многих заработали с рождения атрофированные пальцы, руки и даже ноги. И это если не обращать внимания на совсем уж ничтожные мелочи – начавшие расти волосы на плешивых головах, исчезнувшие пятна на коже, пропавшая боль внутренностей, что терзала почти каждого шурда на протяжении всей его жизни. Что говорить о молодых, если даже самые старые гоблины становились все живее и живее с каждым днем пути, стряхивая с себя старческую немощь, словно грязный плащ.
На все требовалась энергия. Но Тарис знал, откуда ее взять. Пока нет людей, всегда найдутся животные. Примкнувшие киртрассы не отдыхали ни минуты. Громадные костяные пауки деловито сновали вокруг растянувшейся армии шурдов, выполняя сразу несколько функций – разведчиков, охранников и фуражиров. Вместе с обескровленными и истерзанными оленьими и волчьими тушами киртрассы приносили с собой свежий запас жизненной энергии, скармливая ее отцу Тарису, жадно впитывающему все без остатка, чтобы оставить часть себе, а часть распределить между шурдами. Киртрассы не пропускали ничего живого на своем пути. Им годилось все – и пробирающаяся под снегом мышь и замершая на нижней ветке птица. Следы древних костяных пауков были отмечены темным тельцами мелких зверьков и птиц, отдавших свою жизненную энергию.
Воистину рядом с армией шурдов шагала сама смерть, а Тарис был ее любимчиком…
Покачиваясь на спине пепельного сгарха, Тарис Некромант пристальным и придирчивым взором осматривал свое воинство. С его уже не столь отвратительных губ сорвалось тихое:
- Нет… еще нет. Пока слишком слабы.
Скривив губы, Тарис добавил:
- Но скоро мои шакалята станут волками… Скоро!
Если бы случайный свидетель имел возможность взглянуть на карту, он бы несказанно поразился удивительному маршруту шурдов: извилистый, блуждающий, несколько дней в одну сторону, а затем резкая смена направления. Полное впечатление, что шурды заблудились в собственных землях и окончательно сбились с пути. Но и это впечатление обманчиво – Тарис твердо знал, что он делает. С каждой пройденной лигой тяжкого пути его войско становилось все сильнее и быстрее. Все тверже и тверже шагали шурды, все увереннее и увереннее держали они оружие…