– Да, хотели. Они были злобными и омерзительными тварями. Но тебе не стоит об этом беспокоиться, кисуня. Война давно окончена, а новой войны никогда не будет, это дедуля тебе обещает. Все закончилось тогда. Alles ist vorbei[1]. – Он повернулся к фотографиям, лежащим на столе, и еле заметно улыбнулся, словно смотреть на них доставляло ему удовольствие. Видимо, потому, что ему больше не надо бояться и защищаться от врагов, подумала она.
– Хорошо, дед.
Они почти одновременно услышали звук шагов, доносившийся из соседней комнаты, и успели отодвинуться от стола, прежде чем бабушка Доррит оказалась на пороге между стеллажами и вперилась в них взглядом.
– Что тут происходит? – грубо поинтересовалась она и схватила Доррит за руку, обругав обоих. – Доррит тут совершенно не место, Фрицль, разве мы не обсуждали это?
– Alles in Ordnung, Liebling[2]. Доррит только что зашла и уже собиралась уходить. Правда, малышка? – мягко обратился он к девочке, в то время как взгляд его стал холодным. «Молчи, если не хочешь скандала» – так она поняла этот взгляд, а потому кивнула и послушно подчинилась, когда бабушка потащила ее в кабинет.
В тот момент, когда они выходили из комнаты, Доррит обратила внимание на то, что плоскость стены вокруг дверного проема тоже не пустовала. По одну сторону двери висел большой красный флаг с крупным белым кругом по центру, основную площадь которого занимал черный крест причудливой формы. По другую сторону красовался цветной портрет дедушки – он стоял, высоко подняв голову и вытянув правую руку вверх под углом.
«Такое я точно никогда не забуду», – подумала девочка впервые в жизни.
– Не бери в голову то, что сказала бабушка, и уж тем более то, что ты видела в комнате деда! Обещаешь, Доррит? Это все вздор.
Мать просовывала руки Доррит в рукава пальто, опустившись перед ней на корточки.
– Сейчас пойдем домой и забудем об этом. Ладно, пуговка моя?
– Конечно, мама. Но почему вы так громко кричали в столовой? Папа поэтому ушел? И где он теперь? Дома?
Мать покачала головой и серьезно сказала:
– Нет, в последнее время мы с твоим папой не ладим, так что он сейчас в другом месте.
– А когда он вернется?
– Не знаю, вернется ли он вообще, Доррит. Но ты не печалься. Нам не нужен никакой папа, потому что твои бабушка с дедушкой смогут о нас позаботиться, ты же знаешь.
Мама улыбнулась и ласково потрепала ее по щекам. Изо рта у нее исходил резкий запах, напоминавший запах прозрачной жидкости, которую дедушка иногда наливал себе в крошечную рюмку.
– Послушай, Доррит. Ты милая и красивая. Гораздо прекраснее, умнее и способнее всех остальных маленьких девочек. Так неужели мы с тобой не проживем без папы?
Доррит попыталась кивнуть, но голова ей не подчинилась.
– А теперь давай-ка поскорее пойдем домой и включим телевизор – надо же нам посмотреть на прекрасные платья, которые дамы надели на свадьбу принца с китайской красавицей! Правда, Доррит?
– Значит, Александра станет принцессой, да?
– Конечно, как только они поженятся. А до тех пор она останется совершенно обычной девушкой, которой посчастливилось встретиться с настоящим принцем. И тебя, возможно, ждет та же участь, радость моя. Когда ты вырастешь, то станешь богатой и знаменитой, потому что ты куда красивее и прекраснее Александры. Ты получишь в этом мире все, что только пожелаешь. Только погляди на свои светлые локоны и тонкие черты лица – разве Александра может похвастаться такими достоинствами?