Он уже был у своей машины, но сесть не успел. Ему помешали. Из-за киоска выскочил какой-то лысый мужчина, одетый прилично и даже элегантно, кинулся на моего преследователя, схватил его за горло и, яростно хрипя, принялся душить. Я окаменела на месте. Водитель «опеля» какое-то время покорно позволял себя душить, потом опомнился, схватил душителя за руки, вырвался и, размахнувшись, врезал ему по физиономии. Душитель отпрянул, угодив лысым черепом в боковое стекло киоска. Ухватившись за отвороты элегантного пиджака, водитель поволок его к машине, силой втолкнул внутрь, сел сам, и «опель» с диким ревом умчался в сторону Бельведерской.

Длилось все это какие-то секунды. Еще не совсем придя в себя, я дотащилась до киоска. Стекло, все в радиальных трещинах, еле держалось. Не успела я дотронуться до него, как оно вывалилось и со звоном разбилось. В этот момент рядом притормозила патрульная милицейская машина.

— Пани разбила стекло, — вежливо, но решительно констатировал сержант милиции. — Разрешите ваши документы.

Все во мне возмутилось от такой несправедливости.

— Стекло разбила не я, а какие-то мужчины! Они здесь дрались, и один из них головой вышиб окно!

— Где же эти мужчины? Подъезжая, мы видели лишь вас. И как раз разбилось стекло. Больше у киоска никого не было.

— Они уехали на машине! Как вы могли подумать на меня, пан сержант?! Хулиганка я, что ли? Да и есть же на улице люди, поспрашивайте, они подтвердят.

И они подтвердили. От магазина «Семена» к нам спешил дробной рысцой немолодой уже человек, похожий на дворника.

— Эта пани здесь дралась! — уже издали кричал он. — Я сам видел!

Как меня еще не хватил удар — не знаю. Сержант собственными глазами видел, как вылетело стекло и никого, кроме меня, поблизости не было. Дворник собственными глазами видел, как я участвовала в мордобое и вообще наверняка пьяна, так как гналась за каким-то мужчиной, а потом била его у киоска. Я пыталась объяснить, как было дело, и сама чувствовала, насколько все звучит неубедительно: какой-то «опель» неизвестно почему меня преследует, номера я не запомнила, потому что видела его лишь в перевернутом виде в зеркальце за собой. Сержант с каменным выражением лица списывал данные из моего паспорта и вежливо информировал:

— Этот район у нас на особом контроле, здесь хулиганят особенно часто. Ваше дело передаем на рассмотрение в административном порядке.

Спас меня участковый. Я упросила сержанта поехать вместе в мое отделение милиции. Участковый меня знал и поверил, что я стекол не била и вообще не хулиганка. И даже из идиотских показаний свидетеля-дворника следовало, что у киоска я была не одна. Поэтому участковый согласился не передавать дело на рассмотрение административной коллегии, хотя протокол и составил. А я поклялась себе при первом же удобном случае записать номер проклятого «опеля».

Случай не подворачивался, «опель» как сквозь землю провалился. Зато недели через две меня посетил участковый. Поговорив на разные отвлеченные темы, порассуждав о целесообразности ставить новые баллоны, посмеявшись над инцидентом у киоска, он вдруг спросил: