Мой рассказ об уголовном деле много времени не потребовал.

Райкин выслушал меня, не прерывая, сказал:

- Этих девочек, наших восторженных поклонниц, я да и мы все знаем лишь с исключительно хорошей стороны. Вчера они появились на нашем спектакле даже здесь в "Эрмитаже". Очевидно, приехали из Ленинграда, вслед за нами... - Тут же он с подчеркнутой готовностью поинтересовался: - Мы чем-то можем им помочь? Нужны какие-то затраты, обратные билеты, что-то еще?

Но я сразу сказал:

- Для них все уже сделано. Я пришел, чтобы поставить вас в известность обо всем случившемся. Кроме того, мне предстоит допросить в качестве свидетелей Горшенину и Серову. Вы не возражаете?

- Они обе здесь, и я готов предоставить свой кабинет.

- Спасибо, но лучше, если они придут в Главную военную прокуратуру, например, завтра днем.

- Будем считать, что вопрос уже решен. А о причине их вызова сказать можно?

- Безусловно! - поспешил заверить я. - Иначе они могут подумать бог знает то и станут нервничать.

На следующий день, точно в назначенное время, мне позвонил наш дежурный из бюро пропусков и доложил:

- Ваши свидетельницы уже здесь.

- Горшенина и Серова?

- Они, - подтвердил дежурный и вроде как запнулся.

Почувствовав это, я уточнил:

- Что еще?

Вместо ответа дежурного в трубке зазвучал женский голос, и мне пришлось выслушать возмущенную тираду:

- Я еще одна артистка из труппы Райкина - Малоземова. Дело в том, то нас никогда и никто не допрашивал, а это очень интересно. Почему вы исключили меня?!

- Ах вот о чем идет речь! - облегченно вздохнул я и, скорее из желания пошутить, заинтересованно спросил:

- Вы что-то от себя еще можете добавить?

Малоземова ответила шуткой:

- Мой папа был мелкопоместный дворянин!

- О! Это в корне меняет все дело, - подхватил я и попросил: Передайте, пожалуйста, дежурному, пусть он выпишет пропуск и для вас.

Надо признать, что по тем временам приговор Верховного суда по делу сына маршала Соколовского и его соучастников прозвучал весьма сурово. Обвиняемый Соколовский был осужден к 17 годам лишения свободы. Соответственно была решена судьба и двух его однодельцев.

А через пару с лишним лет умер Сталин и бразды правления перешли к Маленкову. Именно к нему и обратился маршал Соколовский, что привело к применению частной амнистии по делу его сына и других. Им удалось досрочно освободиться.

В начале лета 1953 года ранним утром я приехал в Сочи, на отдых в санатории им. Ворошилова. Позавтракал и сразу устремился к местной канатной дороге.

В вагончике фуникулера нас было только двое. Впереди сидел какой-то молодой человек в таком же, как и у меня, белом летнем костюме. Через пару минут он вдруг ко мне обернулся:

- Сергей Михайлович! С вашей профессией я бы имел более цепкую память на лица.

Я понял, что имею дело с одним из бывших своих "подопечных". К сожалению, я его не узнал. Тем не менее нельзя было не ответить, и я спокойным тоном произнес:

- Не знаю, доставит ли это вам удовольствие, но буду откровенен: к великому своему сожалению, в практике моей работы, помимо собственной воли, часто приходится мне сталкиваться и с теми, кто в последующем простого внимания не заслуживает.