Когда Риэ читала воспоминания тех, кто лично общался с Макото в те годы, что он занимался боксом, там было написано, как он переживал из-за своей наследственности. Подумав о Хане, она почувствовала, что в душе зарождается новый источник беспокойства.

Ее не тревожила мысль о том, что в жилах дочери течет кровь убийцы. По этому поводу она была на удивление спокойна, однако, когда рано или поздно Хана узнает правду, наверное, она будет страдать. В этом смысле у Юто была другая история: с Макото они не были кровными родственниками. Будь он родным отцом, скорее всего, Риэ бы еще больше колебалась, показывать отчет Юто или нет.

А еще Риэ должна была спросить себя: полюбила бы она Макото, если бы с самого начала знала правду?

Нужно ли вообще любви прошлое?

Однако, если отбросить красивые фразы, ей казалось, что тогда она уже и без того была на пределе возможностей, поддерживая себя и Юто, и не смогла бы принять кого-то с такой трагической судьбой.

Хотя точно она не знала. Но факт остается фактом: благодаря лжи Макото они полюбили друг друга и судьба им подарила Хану.

Когда они закончили беседу с Кидо, больше всего ее поразили те слова, которые он сказал ей в конце: «Я думаю, что три года и девять месяцев, которые господин Хара провел с вами, он впервые был счастлив. Все это время он был по-настоящему счастлив, как мне кажется. Хотя вы провели вместе так мало времени, для него это стало всей его жизнью».

Отчет Кидо оказался большим документом. Риэ задалась вопросом: почему он пошел на все ради нее? К тому же зачем он проделал весь этот путь, когда достаточно было бы отправить электронное письмо или позвонить по телефону?

Услышав его слова, которые давали ей поддержку и силу, она вдруг поняла, что именно ради того, чтобы лично ей это сказать, он специально приехал сюда. Хотя она не понимала его мотивов, решила не копаться в этом дальше.

Юто оставался в своей комнате около часа. Риэ как раз думала о том, что ей стоит пойти проведать его, как услышала, что он спускается со второго этажа.

— Я прочитал, — сказал он и небрежно вернул пачку бумаг Риэ.

— Больше не нужно?

— Нет.

Без эмоций на лице Юто стоял перед ней, а затем хотел было уйти обратно к себе.

— Юто.

— …

— Ты как?

— Нормально… отец ведь никого не убивал.

— Да.

— Жалко его… папу жалко.

— У тебя доброе сердце.

— Я понял, почему папа был всегда так добр со мной.

— И почему?

— Папа делал для меня все… что хотел бы, чтобы сделал для него его отец.

Посмотрев на нежное выражение на лице сына, Риэ почувствовала, как защипало в глазах, она поплотнее сдвинула губы.

— Да… Но не только это. Он просто тебя любил.

— Мама… Прости меня.

— За что ты извиняешься? А?

Юто, стоя напротив нее, повесил голову и разрыдался. Его плечи сотрясались от рыданий, он вытирал слезы рукой и изо всех сил пытался успокоиться. Риэ плакала вместе с ним. Когда она протянула ему платок, он вытер мокрое лицо ладонями и посмотрел на нее красными опухшими глазами.

— И что будем делать с фамилией? Возьмем фамилию Хара?

Услышав, как он пытается говорить как взрослый, Риэ улыбнулась.