— Вандор…

— Всё будет хорошо, — проговорил он и быстро коснулся моих губ своими. — Всё будет хорошо, малышка. Не бойся. Сиди тихо и не вздумай выходить на улицу, что бы ни случилось, поняла?

— Поняла, — дрожащим голосом прошептала я.

Он стёр с моей скулы слезинку и снова надавил мне на спину.

— Только не высовывайся. Ляг на пол!

Я послушалась. Свернулась меж сиденьями и с ужасом смотрела, как он открывает дверь, как его пожирает темнота ночи. Выстрел, ещё один и ещё… Совсем рядом. Ближе… Снаружи раздался крик, и я, не выдержав, всхлипнула. Руки покрылись мурашками, по телу прошла дрожь.

— Господи… — прошептала я, уже не пытаясь сдерживать слёзы.

Вдруг дверь с моей стороны распахнулась. Меня обдало волной прохладного вечернего воздуха. Обернувшись, я увидела крупного незнакомого мужчину. Схватив за локоть, он выволок меня на улицу. Я упёрлась, ухватилась за дверцу и тут услышала голос:

— Милана, не волнуйтесь. Господин Матвей ждёт Вас в своей машине.

Новый выстрел, другой — в ответ, и ещё один… Краем глаза я заметила движение и, бросив взгляд в ту сторону, увидела Вандора. Он смотрел на меня. Прищурившись, в упор… А после раздался ещё один выстрел и…

— Пойдёмте. — Мужчина схватил меня и поволок прочь, в темноту, а я… я не понимала, что происходит.

Господи, Вандор… Я видела, как мгновение спустя после выстрела лицо его исказилось, видела, как он пошатнулся… Темнота! Вокруг стояла эта непроглядная темнота, разбавляемая только красноватыми огнями машин и похожими на искры вспышками.

— Вандор! — Я дёрнулась прочь, но бугай держал крепко.

В ушах шумело, по лицу катились слёзы. Вандор… он ранен! Он… Он…

Я хотела метнуться к нему, хотела позвать на помощь. Звуки выстрелов затихли, и в ночной тишине отчётливо слышалось шуршание листьев, стоящих по обеим сторонам обочины деревьев. Куда он меня ведёт? Матвей… Я споткнулась и едва не упала, но идущий рядом мужчина упасть мне не дал. Будто из ниоткуда перед нами возник автомобиль. Чёрный, скрытый самой природой, самой теменью. Я заметила мелькнувший в окне огонёк сигареты. Матвей? Обернулась в сторону дороги. Дверца машины открылась, и в следующую секунду я оказалась внутри салона.

— Милана, — выбросив сигарету в открытое окно, Матвей устремил на меня взгляд. Осмотрел внимательно, словно ощупывал, убеждался, что это я, прежняя. — Любимая моя… — Ладонь его опустилась мне на бедро.

Водитель завёл двигатель, и автомобиль сорвался с места. Облизав губы, я почувствовала вкус собственных слёз.

— Матвей… — выдавила я.

Свобода… Вот она — свобода. Только… Надо вызвать скорую, позвонить Алексу… Господи… А если Вандор… К горлу подкатила тошнота, и когда Матвей, взяв за руку, потянул на себя, я словно окаменела. Его тёплые губы скользнули по моей щеке, коснулись уголка рта. Я всхлипнула.

Он сказал, что я его женщина… его женщина… Горький ком, застрявший в горле, подкатил выше, и картинка стала нечёткой. Всхлипнув, я оттолкнула Матвея и, закрыв рот рукой, заплакала. От облегчения ли? От осознания, случившегося или от страха за жизнь того, кого ещё недавно считала своей погибелью?..