Карвахаль и Бельграно переглянулись. За все годы, что они знали Винкельмана, тот никогда не пил ничего, крепче пива.

— С чего бы?

— Они разрыли правое захоронение. Там что-то фантастическое. Поверх усыпальницы — каменная плита весом полтонны, которой, вероятно, был запечатан гроб, но со временем она рухнула внутрь могилы. В могиле — янтарные бусы из Прибалтики, аметист с Ближнего Востока, сердолик из Египта, и множество ювелирных изделий из золота, серебра и бронзы. Отдельно — доска, как я полагаю, с эпитафией. Есть драгоценные чаши, вазы, кувшины, бронзовый меч с ручкой из слоновой кости и золотыми украшениями, и доска из слоновой кости с выгравированными на ней изображением крылатого грифона — хранителя кладов и сокровищ. Пять бронзовых зеркал, золотые кольца с печатями и три каменных печати с замысловатой резьбой и надписями…

Этого Бельграно не выдержал. Сфрагистика, изучающая печати и их оттиски, была его коньком. В его коллекции были цилиндрические печати месопотамских цивилизаций и Египта, античные печати-щитки, висячие металлические печати Византии и европейского средневековья, а также сотни отпечатков на глиняных табличках клинописных архивов и оттиски печатей на сосудах. Сейчас он просто сделал шаг вперёд, молча, точно стремянку, отодвинул Хейфеца в сторону и выскочил из лаборатории.

Не смущаясь этим, Хейфец крикнул ему вслед, что там есть и две камеи, после чего продолжал вещать:

— Берта на карачках ищет в гробнице остатки растительного происхождения для радиоуглеродного анализа, точной датировки захоронения и причин смерти покойника, а Винкельман собирается пить коньяк с Лану и Гриффином.

— Прекрасно, — Карвахаль тоже оживился.

— Так что, сам понимаешь, Арчи будет чем заняться, — склонившись к нем, негромко закончил Хейфец, — а это просто прибери с глаз долой, О'кей?

— Хорошо, — легко согласился Карвахаль. — Арчибальд уже был там?

— Гриффин при мне позвонил ему с раскопа, я сейчас пойду к нему, и всё решим.

— Смотри, чтобы пресса не пронюхала.

— Волонтёров не было, Сарианиди не вызывал их сегодня. Везёт так везёт. Всё одно к одному.

Хэмилтон, всё это время слушавший Хейфеца без особого интереса, одновременно сожалея, что работы теперь явно прибавится, напрягся. Если все уйдут на раскоп, у него будет возможность увидеть Галатею! А Тэйтон не может не пойти, он же спонсирует экспедицию! Эти мысли оживили и вдохновили его и он, подождав, пока Хейфец выйдет, а Карвахаль займётся упаковкой фрески, неторопливо вышел из лаборатории.

По двору метался растерянно-счастливый Спиридон Сарианиди, который, проскочив мимо Стивена, опрометью пробежал на третий этаж, но оттуда ему навстречу почти незамедлительно спустился Арчибальд Тэйтон, тоже порозовевший и взволнованный. Сарианиди сразу поставил вопрос ребром, заявив, что он не может обеспечить сохранность таких ценностей на вилле. Здесь есть сейф, но уместить туда все находки не получится. Если они хотят обеспечить безопасность хранения — утром надо ехать в Салоники и там арендовать банковский сейф для сохранения экспонатов. До вечера надо всё снять, ночью придётся дежурить посменно, стеречь остальное. Иначе он, Спирос, ни за что не ручается. Тэйтон одобрил его предложение и поспешил на раскоп вместе с Сарианиди и Карвахалем.