С большим облегчением соскочив в спущенную с баштарды лодочку, друзья направились к встречающим.

«Остается надеяться, что Богун не привел на берег покусанных блохами с чумных больных. Хоть и он наверняка не дурак и мои лекции об опасности эпидемий и борьбе с ними слушал, встреча у черных флагов… бодрит. Сюда бы адреналиновых наркоманов из двадцать первого века – вот уж получили бы острых ощущений… до полного к ним отвращения. С собой лукавить не будем, очко здорово и у меня играет, аж рулады выводит, в чужую б задницу эту “музыку”. Я бы лучше в Чигирине на любимом диванчике, супер-пупер-хайтеке шестнадцатого века повалялся. Мария с ног сбилась, расширяя производство, а очередь на продукцию уже на три года вперед расписана и растет каждую неделю. Это-то при бессовестно задранной цене! В Германии за такие деньги поместье купить можно, но записываются люди, ждут, а уж интриг в этой очереди… куда там тому Версалю.

Кстати, только сейчас сообразил. В хохмочках над нами с Иваном не проскользнуло ни единой нотки с намеком, что неплохо было бы не останавливаться, а дальше проследовать к цели путешествия, на Нил. А что такое черная смерть, здесь хорошо знают все. Плохой это конец для воина, не стыдный, но плохой. Все-таки казаки – это не только пираты и алкоголики. Далеко не только. Хотя… не без этого, чего уж».

Богун, наверняка догадываясь о тревогах новоприбывших, первым делом после взаимного приветствия (Юхиму Васюринский, оскалившись, показал кулак) заверил их, что ни он, ни половина его войска с чумными больным контакта не имела. И не смог удержаться от вопроса по поводу необычной одежды характерников.

– Чого це вы полосатые, як шершни? Аж в ушах гудит.

Выглядел знаменитый полководец измотанным до предела, в голосе его слышалась отсутствовавшая прежде хрипотца.

– Новая одежда для Африки против летучих, ползучих и прыгающих кровососов, потом расскажу, зачем она такая. Сначала скажи, сколько казаков могли подцепить блох с больных чумой?

– Около двух с половиной тысяч, остальных я на сбор трофеев не пустил, заопасался еще одной вылазки. Ну и сам остался за турками приглядывать.

– Повезло.

– Не без этого. Что за казак без удачи?

– Пудовую свечку потом в церкви поставьте. Воистину, Бог вас спас! – вклинился в разговор Васюринский, широко перекрестившийся при этом совете.

– Первым делом сразу как доберемся домой, – также перекрестился Богун. – И молитвы по усопшим от черной смерти в монастыре закажем, денег не пожалеем. Только бы дожить до этого.

Паники в его голосе не было, но и оптимизма не слышалось ни капли.

Иван наскоро прояснил подробности и время битвы. Не из пустого любопытства, они могли очень существенно повлиять на планы по ликвидации чумной опасности. Его догадка о ночном сражении подтвердилась. Относительно небольшое войско охраняло переправу с провокационными целями. Предусматривалось, что наиболее активные члены гарнизона не выдержат и организуют вылазку для добычи уже почти совсем отсутствующего в городе продовольствия.

Понимал ли это каймакам [22] Коджа Гази Сейди Ахмед-паша, возглавлявший город в отсутствие большей части оджака, ушедшего на восток Анатолии? Почти наверняка он был опытным воином. Поэтому-то он и долгое время удерживался от атаки на слишком легкую цель. Только ему не оставили другого выхода. Сидеть за толстыми стенами и ждать, пока враги возьмут ослабевших от голода стамбульцев голыми руками? С башен и стен великого города можно было видеть шедшие почти каждый день караваны с награбленным в Анатолии добром и толпами гонимых в неволю турок. На восточном берегу пролива даже возник огромный временный лагерь: наплавные переправы не справлялись с переброской добычи в Европу, их периодически приходилось разбирать, сильного волнения на море они выдержать не могли. Но несколько всегда стоявших наготове казацких каторг отбивали напрочь желание попытать счастья в налете.