Елизавета, пока я мылся, сварила несколько картошин, порезала луковицу и плеснула в блюдечко подсолнечного масла. Бумажный пакет с картошкой и бутыль масла и было содержимое её сумки, как я угадал, этим с ней рассчитались за швейную работу. Я вынул из своего мешка хлеб и соль, и, как сказала Елизавета, у нас получился настоящий сытный пир при свечах, единственной, правда, свече, которая горела на столе колышущимся пламенем и отбрасывая от предметов колеблющиеся тени. Я не так много знаю стихов, но тут почему-то вспомнились тревожно-лирические строки:

Елизавета встала, чтобы отнести и помыть посуду, я вскочил, чтобы ей помочь, и мы столкнулись. Я инстинктивно обхватил её, не давая ей упасть. Елизавета замерла у меня в руках, я тоже растерялся. Она посмотрела на меня снизу, несильно задрожала и прикрыла глаза, я, желая её успокоить, легонько провел рукой по её волосам, и, слегка касаясь, погладил кончиками пальцев её лицо. Она медленно выдохнула и прижалась ко мне, я обнял её и, продолжая поглаживать её волосы, лицо, спину, почувствовал неясное волнение. Она уткнулась в меня лицом, я коснулся губами её виска, нежного ушка, скулы, щеки, краешка рта. Она повернула свое лицо ко мне, не открывая глаз, и приоткрыла губы, я коснулся их своими, одну, вторую, прихватывая их, чувствуя их мягкость. "Саша…" — еле слышно произнесла она. "Лиза…" — тихо повторил я за ней…

…Я лежал на спине, в кровати. Утомленная Лиза спала, доверчиво прижавшись ко мне и положив голову мне на плечо. Моя рука, обхватив её, лежала на её обнаженной спине. Я смотрел на неё и тихо улыбался, какая она искренняя и нежная, пусть и худенькая, а её не очень большая грудь с аккуратным соском легко умещалась в моей ладони, но она такая красивая. Я повернул голову и легонько, чтобы не разбудить, поцеловал Лизу в волосы. "Это слишком хорошо, чтобы быть в реальности", — подумал я. Если это всё же сон, я буду долго его вспоминать. С этими мыслями я и заснул…

……………..

Я находился в своей комнате. У стены большая голографическая компьютерная панель, подаренная детьми, письменный стол. Рядом шкаф со стеклянными дверцами с некоторыми бумажными книгами за ними. За стеклом обычные бумажные фотографии, вот жена, дети, вот на старых фото они маленькие, а вот и повзрослевшие, вот со внуками. Я смотрел на них, вспоминал какие-то забавные или милые случаи. На душе было светло и немного грустно. Лица моих близких на фотографиях стали расплываться и удаляться, и комната потеряла четкость…