— У нее на коленях лежала коробка с инсулином. — Беверли помолчала, потом взглянула на слушателей и добавила: — И на ней были мои резиновые перчатки.

В зале повисла мертвая тишина, затишье перед бурей. А потом началось что-то невообразимое. Репортеры бросились к телефонам, чтобы сообщить новости в свои редакции. Люди не скрывали изумления. Судья застучал молоточком, призывая к тишине и грозя вывести из зала всех, кроме участников процесса.

Кевин оглянулся. Партнеры сидели на своих местах, но Джон Милтон ушел. Когда все успокоились, Кевин заявил, что у него больше нет вопросов.

К допросу приступил Маккензи. Он спросил, почему Беверли не рассказывала об этом прежде. Она спокойно ответила, что ее никто об этом не спрашивал. Кевин подумал, что сейчас Маккензи использует показания врача и информацию о пьянстве сиделки, чтобы дискредитировать ее слова. Если он это сделает, то Кевин сможет доказать преступную небрежность, которая привела к смерти Максины Ротберг. В любом случае он сможет поселить в сердцах присяжных сомнения в виновности Стэнли Ротберга.

Однако Маккензи решил этого не делать. Судья объявил перерыв. Кевин спросил у Пола, где мистер Милтон. Он хотел узнать, откуда босс знал, что Беверли Морган изменит показания.

— Он уехал на встречу с новым клиентом, — ответил Пол. — Он сказал, что поговорит с тобой позже, но велел передать: ты проделал большую работу!

— До этого момента я думал, что дело проиграно.

Пол улыбнулся и переглянулся с Тедом и Дейвом. На лицах всех троих играла одинаковая высокомерная усмешка.

— Мы не проигрываем, — произнес Пол.

Кевин кивнул.

— Начинаю в это верить, — сказал он, переводя взгляд с одного на другого.

После перерыва Кевин сразу почувствовал, что все чего-то ждут. Оглядев слушателей, репортеров и журналистов, он неожиданно ощутил то же приподнятое чувство всемогущества, которое охватило его, когда он защищал Лоис Уилсон. Все было в его руках. Как бы ему хотелось, чтобы Мириам пришла в суд — хотя бы сегодня…

Кевин вызвал Стэнли Ротберга. Когда тот принес присягу, Кевин сел на край стола и скрестил руки на груди.

— Мистер Ротберг, вы слышали, как характеризовали вас свидетели. Сначала вас называли игроком. Вы проигрывали большие суммы и часто оказывались в долгах. Это правда?

— Да, это так, — подтвердил Ротберг. — Всю свою сознательную жизнь я был игроком. Это болезнь, и я не намерен ее отрицать.

При слове «болезнь» он посмотрел на слушателей, как советовал Кевин.

— Вас обвиняли также во внебрачных связях, и эти обвинения подтвердила женщина, Трейси Кейсвелл. Она заявила, что была вашей любовницей. Вы можете это опровергнуть?

— Нет. Я был влюблен в Трейси, и мы встречались почти три года.

— Почему вы не подали на развод?

— Я хотел, но не мог сделать этого. Максина была больна, и Трейси не позволяла мне. Я изо всех сил старался вести себя осторожно.

— Судя по всему, это вам не удалось, — резко бросил Кевин.

Отличный ход! Он допрашивал клиента как прокурор, а не адвокат. И прозвучавшая информация приобретала особую значимость для присяжных и слушателей. Кевин показывал, что Стэнли Ротберг ему не нравится, что он не собирается помогать ему лгать.