Но тут раздался новый голос, негромкий, но весьма угрожающий:

— Только пальцем до нее дотронься, обещаю, что ты об этом пожалеешь.

Кимберли посмотрела в сторону двери. Так, значит, Лахлан все-таки пошел за ней следом, на ее счастье. Девлин пришел бы ей на помощь, но прежде чем он успел вмешаться, она уже получила бы несколько синяков.

Отец тоже повернулся к двери. Огромная фигура Лахлана заполнила собой весь дверной проем: видимо, поэтому гораздо менее рослый граф на мгновение смутился. Но главной причиной скорее всего было то, что угрожающий тон Лахлана был еще пустяком по сравнению с его разъяренным видом.

Сесил пришел в изумление, но злость не позволила ему долго хранить молчание. Правда, тон его оказался несколько менее воинственным, что доказывало, насколько он струсил. Кимберли была искренне удивлена.

— Так это вы лорд Макгрегор? — презрительно спросил Сесил.

— Да, именно. Но что более важно, я — тот человек, который женится вот на этой девушке. И значит, она моя, и я буду ее защищать, кем бы она тебе ни приходилась.

— Она — моя дочь…

— И очень жаль, на мой взгляд.

— ., и она не выйдет замуж за шотландского ублюдка, будь он хоть трижды лэрд.

— Будьте любезны обойтись без оскорблений, — попытался вмешаться Девлин, но оба противника не обратили на него ни малейшего внимания.

— Я что, непонятно выразился? — обратился Лахлан к Сесилу. — Не секрет, что я с ней спал. И теперь об этом знают все, кому надо и кому не надо. Так что выбора нет. Она должна выйти за меня замуж, иначе ей придется всю жизнь расхлебывать последствия…

— Вот именно! — бросил в ответ Сесил. — Она сама шла на это, пусть теперь живет с последствиями своей дури! И пусть считает себя счастливицей, если я найду нищего лорда, который согласится забыть о ее испорченной репутации и женится на ней из-за приданого, которое я дам!

— Ты сделаешь это, хотя наша женитьба положила бы конец скандалу? — ошеломленно спросил Лахлан. Сесил фыркнул.

— Она сама с собой это сделала! Она знала, что я никогда не дам согласия на ее брак с шотландцем! И если она из-за этого людям в глаза смотреть не сможет — будет виновата сама.

— И что ты скажешь, Ким?

— Я… — начала было она. Но отец прервал ее:

— А ее никто не спрашивает! Она поперек моего слова не пойдет! — с уверенностью заявил он. — Знает, что, если это сделает, я от нее отрекусь. А такого скандала уже ничем не замять.

— И тебе тоже, полагаю, — с отвращением заметил Лахлан. — Неужели ты такой дурак, парень? Сесил снова побагровел.

— Единственный дурак тут ты, шотландец. И больше тебе тут делать нечего, так что попрошу тебя уйти.

— Нечего выставлять людей из моего кабинета, Ричарде, — холодно оборвал его Девлин. — Это право я оставляю за собой.

Но Лахлан уже повернулся и, негромко чертыхнувшись, вышел. Глядя на опустевший дверной проем, Кимберли испытала горькое разочарование.

Это было совсем не то, чего она ожидала. Впрочем, она и сама не могла сказать, чего именно ожидала. Она предупреждала Лахлана, что он не будет рад, если женится на ней, — это правда, но она рассчитывала, что он поступит как порядочный человек и все-таки настоит на том, чтобы, несмотря ни на что, жениться на ней. Конечно, он хорошо показал себя. Но все сводилось к одному простому выводу: Лахлан не мог жениться на бесприданнице — стесненные обстоятельства требовали, чтобы он нашел богатую невесту. Если отец от нее отречется, приданого не будет, а оно ему крайне необходимо.