На другой день я гулял по городу, рассеянно осматривая достопримечательности и разглядывая молодых путешественников, обладателей европейского железнодорожного билета. Интересно, думал я, каково было бы вновь стать двадцатилетним сейчас, в 2012-м, когда все вокруг иное? Но потом отогнал эту мысль, сулящую одно расстройство. К вечеру я зашел в собор и поставил свечку перед деревянным изваянием Мадонны с Младенцем, а вернувшись в гостиницу, получил сообщение от Эйдана: завтра по делам он будет в Осло и, если мне удобно, в семь вечера мы могли бы встретиться в баре в районе Акер-Брюгге.

Когда на следующий вечер я разыскал этот бар, Эйдан уже был там — за пивом просматривал спортивный раздел газеты. Заметив меня, он чуть улыбнулся:

— Непривычно видеть тебя в обычной одежде. Я помню тебя только в униформе.

— Распахнутый воротничок мне не идет, — отшутился я.

— Пиво будешь?

— Буду.

Эйдан помахал официанту, и я обрадовался прибытию высоких стаканов. Во рту у меня пересохло, а пиво давало отсрочку, чтобы немного прийти в себя.

— Твоя Марта, похоже, классная, — сказал я.

— Да.

— Она врач?

— Педиатр, — кивнул Эйдан. — У нее своя практика в Лиллехаммере.

— Но это не с ней ты когда-то давно жил в Лондоне?

— Нет, там все закончилось. С Мартой я уже здесь познакомился.

— А сам чем занимаешься?

— Владелец строительной компании. Вернее, совладелец. На паях с кузеном Эйнаром.

— Я его помню, — сказал я. — По свадьбе твоих родителей.

— Нет, на свадьбе был его отец. Эйнару всего двадцать. Он Эйнар-младший.

— Понятно. По дороге из аэропорта мы с твоим отцом, Эйнаром и Свейном напились водки. Приехали тепленькие. Как поживают Эйнар и Свейн?

— У Эйнара все хорошо, он живет неподалеку от нас. А вот Свейн недавно умер. Рак.

Меня накрыло невыразимой печалью по человеку, с которым я был едва знаком тридцать лет назад.

— Ужасно. Ведь он совсем не старый.

— Нет. Сорок с небольшим.

— Он был женат?

— Дважды. Оба раза неудачно.

Я вздохнул.

— А у тебя дети. Мортен и Астрид.

— Да, и что?

— Нет, ничего. Просто было приятно их увидеть.

Эйдан кивнул, хорошо глотнул из стакана и посмотрел в телевизор в углу бара, передававший футбол. Потом нахмурился и уткнул взгляд в столешницу, корябая ногтем желобок на ее краю.

— Наверное, стоило сначала написать тебе, — проговорил я. — Может, так было бы лучше.

— Я уже давно тебя жду, — вдруг сказал Эйдан.

— Правда?

— Джонас говорил, что ты спрашивал мой адрес. Я думал, ты сразу приедешь.

— Я не знал, захочешь ли ты меня видеть. Столько лет минуло с нашей последней встречи. Так много всего произошло.

— У меня — да. А вот в твоей жизни, наверное, никаких перемен?

Я отвернулся. Что это, умышленная бессердечность? Или просто констатация без всякого подтекста? В общем-то, он прав. За исключением того, что теперь я служил не в школе, а в приходе, в моей жизни мало что изменилось.

— Я закажу еще пива. — Я поймал взгляд официантки, и та мигом принесла две пинты.

— Не гони, — сказал Эйдан. — Мы только начали.

— Ничего, я поел, а выпить мне очень и очень нужно.

Мы чокнулись.

— Sláinte[38], — сказал я.