Фигура в шезлонге грациозно поднялась.

    — Боже мой, Клэр! — произнес со смехом низкий голос. — У тебя такой же жуткий акцент, как и приготовленная тобой еда!

    Она напряглась. Как оказалось, на мужчине в хаки, который стоял перед ней, были не туфли, а лишь пара ковбойских сапог ручной работы. Эти сапоги и голос были так же знакомы ей, как и мужчина, которому они принадлежали.

    — Какого черта ты делаешь в моем номере, Вэл?

    Глаза, более голубые, чем небо Венеции, улыбались, глядя на нее.

    — Вот так ты приветствуешь мужа?

    — Бывшего мужа. Развод оформлен в мае. Он слегка пожал плечами.

    — В джунгли не доставляют американскую почту.

    — Для развода тебе не нужен почтовый ящик, Вэл. Я уверена, у твоего адвоката есть все необходимые бумаги.

    Он подошел к ней, загорелое лицо стало мрачным. Он коснулся ее щеки своей сильной красивой рукой.

    — Неужели, Клэр? Неужели все кончено?

    Дыхание застряло у нее в горле. Запах его одеколона был знаком ей, как запах собственной кожи, тепло его руки осталось таким же манящим, как прежде. Он выглядел старше и еще красивее. В уголках глаз появились новые морщинки от солнца. И он по-прежнему был единственным мужчиной, который парализовал ее разум, а тело заставлял подчиняться.

    Пропади он пропадом со своими феромонами!

    — Не пытайся испытывать на мне свое ковбойское обаяние. Не сработает, — солгала она. Откинув голову, отошла в сторону, чтобы не видеть его. Это было ошибкой. Балкон маленький, и идти особо было некуда.

    Она глянула вбок из-под ресниц с золотистыми кончиками.

    — Один из нас сейчас свалится за перила, Вэл. И это буду не я.

    Вместо ответа он взял ее за руки и отвел от перил. Клэр чувствовала притяжение, возникшее между ними, такое же сильное и опасное, как и прежде.

    Черт бы его побрал! Она была неспособна думать, когда он был так близко. Воспоминания бились в ней, как волны Адриатического моря о пески Лидо (Популярный морской курорт рядом с Венецией). Если она не будет осторожна, то снова потеряет голову, а потом останется одна и будет плыть в никуда, когда он отправится в очередную горячую точку по заданию «Тайм» или «Ньюсуик».

    — Отпусти меня, Вэл, — тихо попросила она. Его губы тронула странная легкая улыбка.

    — Никогда. Ты моя, Клэр. А я — твой. Мы принадлежим друг другу.

    — Понимаю. Поэтому и провела медовый месяц одна, украшая нашу квартиру и играя в пасьянс на компьютере, пока ты был на Ближнем Востоке. — Она старалась говорить спокойно и удивилась, услышав резкость в голосе.

    И горечь.

    — И Рождество я тоже провела в одиночестве, — добавила она, — пока ты ездил в Египет, или в Африку, или в какую-то глухую балканскую деревню.

    Его рот сжался.

    — Ты знала, на что соглашаешься, когда мы поженились, — сказал он, и в его голосе прозвучала нотка раздражения. — Это была часть сделки. Я говорил тебе, что должен браться за командировки, на которые никто не соглашается, пока не добьюсь определенного положения, и что со временем появятся более приемлемые задания. Ты согласилась.