Доктор Сандаралингем писал, что его пациент страдает клинической депрессией и сам попросил направить его к Майклу. Это тоже неудивительно: множество людей слышали по радио его передачу, читали его статьи и хотели попасть на прием именно к нему. Обычно он проводил первую консультацию, а затем, стараясь контролировать свою загруженность, оставлял себе только тех пациентов, которые особенно интересовали его, отсылая других к своим коллегам.

Новому пациенту было тридцать восемь.

Его звали Теренс Джоэль.

– Аманда, опиши мне доктора Майкла Теннента.

Аманда находилась в бирюзовой комнате своего психотерапевта. В ее прохладной тишине, отделенной от зрелого вечернего солнца жалюзи, она впервые за день ощутила спокойствие. Она откинулась назад в плетеном кресле, закрыла глаза и собралась с мыслями.

– Ну… он очень неоднозначен. Напоминает персонажа определенных фильмов – какого-нибудь ученого, легко справляющегося с экстремальными ситуациями. Например, Харрисона Форда в «Индиане Джонсе» или Джеффа Голдблума – в нем есть его холодность и уверенность.

Максина Бентам кивнула. Она, как обычно, сидела на полу возле дивана.

– Он снимался в «Мухе». И в серии фильмов про парк юрского периода.

– Да.

– Хорошо, Аманда. Давай рассмотрим эти роли. В «Мухе» он играет сумасшедшего ученого, превратившегося в человека-муху. В «Затерянном мире» – ученого, который борется с монстрами. Ты видишь в этом что-нибудь?

– Противоречие? Я должна увидеть противоречие?

– Я просто хочу, чтобы ты сказала мне, что ты в этом видишь.

Аманда постучала пальцем по зубам. Она пыталась избавиться от этой привычки, но не могла. Она была в ужасе от того, как в последнее время выглядят ее ногти.

– Думаешь, я частично воспринимаю его как человека, которого следует опасаться? И частично как человека, который решит все мои проблемы? Избавит меня от моего монстра? Излечит от Брайана?

– Думаю, твое сравнение с Джеффом Голдблумом любопытно.

– Нет, вовсе нет. Я просто описываю его внешность. Он высокий, темноволосый, недурен собой – у него вид интеллектуала. Возможно, в нем есть еврейская кровь, но совсем немного.

– Ты считаешь его добрым человеком?

Аманда кивнула:

– Он очень теплый. Мне… – Она поколебалась. – Мне тепло с ним, безопасно. Рядом с ним мне не приходится притворяться. Я могу быть с ним собой. Собой. – Она нахмурилась. – Я глупости говорю?

Максина задумчиво посмотрела на Аманду:

– Нет. Продолжай.

– Не знаю, может, это из-за того, что он психиатр, но я чувствую, что он видит меня насквозь и мне нет смысла ему лгать.

– Лгать о чем?

Аманда потерла шею. Ей было трудно говорить об этом.

– Утром он прислал мне письмо. Очень… – Она замолчала.

– Очень? – мягко подбодрила ее Максина.

– Очень хорошее!

– Что в нем было?

– Там было: «Я не видел тебя уже четыре часа. Я скучаю».

– Ты ответила?

– Нет.

– Почему?

Аманда снова постучала пальцем по зубам.

– Потому что… – Она пожала плечами. – Потому что я не знаю, что отвечать.

– Ты не знаешь, является ли он Джеффом Голдблумом из «Мухи» или Джеффом Голдблумом из «Затерянного мира»?

– Все не так просто.