Пролистал комиксы. Хотел попросить у Эдди поиграть в Х-Ьох — не решился выйти из комнаты. Потянуло вдруг назад в старухину конурку: там было спокойнее. На волю хотелось, настоящую волю. Наружу!
Так прошло несколько дней. Однажды Эдди пришел в неурочное время — в два часа пополудни. Посреди рабочего дня. Хорхе сразу почуял неладное. По потному лицу. По неснятым ботинкам. В соседней комнате плакал ребенок.
— Хорхе, тебе пора линять. Серхио вызвали на допрос.
— Когда? Сам как узнал?
— Позвонили ему с утреца. Говорят, явиться до обеда. Он сразу мне звякнул, сказал, чтоб тебе сообщил, но не по телефону.
— Хреново. Да, я ему так велел. По телефону не звонить. Кто их знает, может, они на прослушку его поставят или еще чего. Хвост был за тобой, как думаешь?
Эдди, конечно, не самый догадливый из чилийцев. Но кое-какой опыт имеется. Не забыл оглянуться, когда шел сюда.
Хорхе бросился паковаться. Кроме спортивного костюма, взял куртку, которую дал ему Серхио. Да и причиндалов-то тех: тюбик автозагара да бигуди, зубная щетка, трусы одни да другие да пара носков про запас. Все от щедрот Серхио, еще пять косарей — Серхио одолжил на первое время.
Хорхе побросал все в авоську. Расцеловал Эдди в обе щеки, махнул на прощание детишкам. Сказал спасибо старшему, чью комнату занимал. Надеялся, что Эдди не сболтнет супруге, кто он да что он.
Итого десять дней в бегах. Всего десять, а все уже валится в тартарары.
Набросал Серхио весточку на испанском. Зашифровал известным обоим способом. Отдал Эдди.
Вышел из квартиры. Снаружи почудился вой сирен.
Открыл дверь подъезда.
Огляделся. Машин — ни единой. Вокруг ни души. Эх ты, чилийская истеричка!
А дальше-то куда? А хрен его знает!
На дворе похолодало. Девятое сентября. Хорхе бродил по центру целый день: Дроттнингсгатан, Гамла Бругатан, Хеторгет, Кунгсгатан, Стуреплан. Пообедал в «Макдональдсе». Слонялся по магазинам. Заценивал телок.
Радости не было. Сплошное беспокойство. Будь то беспричинный страх или оправданная осторожность, Хорхе бесконечно озирался и в каждом встречном видел переодетого фараона.
Насквозь видят беднягу Хорхе: эль Хорхелито — маленькая дешевая меньжовка. Хотелось позвонить сестре. Хотелось поговорить с мамочкой. Хотелось чуть ли не обратно на шконку.
Хорош распускать нюни! Хорош думать о матери с сестрой! Да что с тобой?! Семья — это святое, не вопрос. Но это когда нормальная семья, а если ты волк-одиночка, тут другой расклад. Хорхе постарался сосредоточиться на насущном.
Негде спать, и нет ни одного надежного друга (кореша).
В кармане пять штук. Можно подкатить с ними к старым кокаиновым подельникам, перекантоваться ночку-другую. Нет, риск слишком велик — они ж стучат почем зря.
Или сунуться в хостел. Только дорого там как пить дать. Да еще документы стребуют.
С матерью и сестрой связаться, конечно, можно, да только пасут его там, нельзя подставлять родных.
Блядство!
Еще когда ночевал в детской, разродился мыслью: а не пойти ли в ночлежку для бездомных? Вопрос с ночевкой будет решен, но где замутить лаве? В голове вертелась еще одна идея, посерьезней. Рискованная. Безумная. Он гнал ее от себя, ведь дело касалось Радована.