— Алло, Ванкувер, — сказала Джанет. — Я поняла ваши распоряжения, но я нужна пилоту здесь.

Наступила долгая пауза.

— Хорошо, 714-й. Я понимаю ваше положение. Но, прежде чем мы начнем заход на посадку, вы обязаны проследить, чтобы все меры на случай аварии были приняты. Есть кто-нибудь, кому вы могли бы все объяснить и предоставить действовать самостоятельно?

— А как насчет доктора? — предложил Спенсер.

Джанет покачала головой.

— У него и так полно дел.

— Ну, будет еще немного, — резко проговорил Спенсер. — Если мы располагаем хоть каким-то шансом сесть на землю, то ты мне понадобишься здесь.

Джанет поколебалась, затем включила передачу.

— Алло, Ванкувер. Доктор Байард в любом случае должен все время находиться с больными пассажирами. Поэтому я думаю, что он как раз тот человек, который сможет их подготовить к посадке. Кроме того, есть еще один человек ему в помощь. Конец.

— Да, Джанет, прекрасно. Сейчас прерви со мной связь и объясни доктору все, что нужно. Ни в коем случае не должно быть хоть какого-то промаха.

Джанет сняла наушники и вылезла из кресла.

В диспетчерской Ванкувера Трелливен вынул изо рта потухшую сигарету и отбросил ее прочь. Он посмотрел на электрические настенные часы, затем на руководителя полетов.

— Сколько у них горючего? — спросил он.

Гримзелл посмотрел в бумаги на столе.

— Если считать по времени полета — еще приблизительно на 90 минут, — сказал он.

— Как же так? — спросил Бёрдек. — И вы рассчитываете, что у вас хватит времени на несколько пробных заходов?

— Да, должно хватить, — сказал Трелливен. — Впервые такой самолет ведет один человек: редкостное соло. Следите за ним как можно тщательней, мистер Гримзелл. Нам необходимо иметь в запасе время, чтобы посадить самолет в море, если я решусь на это, как на крайнюю меру.

— Мистер Бёрдек, — позвал его оператор, — ваш президент на проводе.

— Ну, конечно, именно сейчас он должен был появиться! Скажи ему, что я не могу говорить с ним сейчас. Переключи его на нашу контору. Нет, постой. Соедини с ней сначала меня. — Он поднял трубку и принялся нетерпеливо ждать. — Это ты, Дейв? Говорит Гарри. Сюрприз для тебя — старик на проводе. Продержи его как можно дольше. Скажи ему, что 714-й уже вошел в режим снижения, а его молитвы ничем не лучше наших. Я позвоню ему сразу же… сразу же, как у меня будет, что сказать. Хотя я думаю, он сам сюда скоро примчится. Ну все, дружище!

Прикрыв рукой телефонную трубку, помощник обратился к руководителю полетов.

— Это Говард. Он говорит, что пресса…

— Дай мне его. — Руководитель полетов схватил телефон. — Послушай, Клиф. Мы больше не отвечаем на посторонние звонки. Дела приняли критический оборот… Да, я знаю. Если у них есть глаза, они все сами увидят.

Он со стуком опустил трубку на рычаг.

— Надо сказать, что этот парень прекрасно справляется, — пробормотал Бёрдек.

— Да, — согласился руководитель полетов. — А эти газетчики, чтобы справиться со своей задачей, в свою очередь, не могут не беспокоить нас. Вот так и получается. Но мы не должны отвлекаться.

Трелливен стоял у радиостанции, безотчетно постукивая по краю панели пальцами. Его глаза были прикованы к настенным часам.