— Эй, погоди!
— Чего тебе? — недовольно отозвался Бак.
— Подбросьте до вокзала, ребята, — сказал Мазур. — Вам все равно мимо ехать…
Бак высунулся из кабины, глядя в кузов:
— Эй, это кто?
— Да давай подбросим его, Бак, — сказал один. — Свой парень, австралиец. В армии служил. Белый как-никак.
— Ладно, мне без разницы… Давай в темпе, Кенгуру!
— Три секунды, ладно? — сказал Мазур торопливо. — Рюкзак из гостиницы заберу…
Он быстрее лани понесся в вестибюль, пробежал мимо невесть откуда объявившегося старикана, на ходу сорвал ключ с гвоздя, отпер замок. Собрать пожитки было секундным делом — подхватил рюкзак из угла, и все тут.
— Уезжаете, сеньор? — только теперь спросил старикан, ошеломленный нездешним темпом, в каком Мазур передвигался.
— Поеду на базу, к американцам, — сказал Мазур, нетерпеливо притопывая. — Предлагают работу, на бульдозере…
— Ага, понятно, — ничуть не удивившись, сказал старик. — Насколько я знаю, для бульдозеров там изрядно работенки привалило…
Судя по интонации и затаенной ухмылке, старичина не питал особой любви к заокеанской военщине, но Мазур не стал умиляться по этому поводу, чтобы не выйти из роли — бросил ключ на стойку и выбежал, крикнув через плечо:
— Номер сохраните за мной, пока деньги не кончатся! Может, еще и не получится ничего…
Грузовик его ждал, хотя солдаты уже нетерпеливо орали и свистели из кузова. Мазур с маху перевалился к ним и Бак рванул машину с места так, что все отлетели к заднему борту. Мелькнули три окна без горшка и салфетки — и площадь осталась позади, и никто из соседей по кузову не спешил навалиться, заломить руки, наручники нацепить. «Обошлось, кажется, — подумал Мазур, подпрыгивая на каких-то ящиках. — Погуляем еще на свободе…»
Глава пятая
Дорога железная, как ниточка, тянется…
Помахав вслед грузовику, в облаке рыжеватой пыли унесшемуся прочь, Мазур поддернул рюкзак на плече и направился к бетонному зданию железнодорожного вокзала.
Пассажирский поезд отходил отсюда в восточном направлении один раз в сутки, уж это-то ему было прекрасно известно — и времени оставалось еще предостаточно, часа три, и покупка билета не разорила бы его напрочь. В общем, погуляем еще…
Вокруг наблюдалось полнейшее безлюдье. Ни единой живой души. Мазур поднялся по четырем бетонным ступенькам, оказался в обширном полутемном зале, где не горела ни одна лампочка, а два окошечка в торцевой стене наглухо закрыты изнутри. И здесь — никого.
Не собираясь сдаваться так просто, Мазур решительными шагами, гулким эхом отдававшимися под потолком напоминавшего ангар зала, направился к кассе и постучал в темную гладкую доску, закрывавшую правое окошечко — деликатно, культурно, согнутым указательным пальцем.
Никакой реакции. И столь же интеллигентный стук в левое окошечко толку не принес. Он постучал громче. Потом, наплевав на хорошие манеры — откуда они у лесного бродяги, изрядно оскотинившегося в джунглях, господа? — загрохотал кулаком совершенно по-советски, с теми же печальными результатами.
Посмотрел в окно, точнее, проем в тонкой бетонной стене. Ну да, пассажирский поезд был на месте — старенький тепловоз и три вагона с не застекленными окнами. Что за черт?