— Тогда к чему этот стриптиз, если вы не извращенец?

— Черт его знает, — проворчал Хольц чуточку сконфуженно. — Ради предосторожности, привычка…

— Ну да, — сказал Мазур, одеваясь. — Вы же у нас — гонимый ветром осенний лист, и душа у вас нежная…

— Ничего подобного. Хотите выпить?

— Это одно из предложений, от которых австралийцы, тем более моряки, никогда не отказываются, — сказал Мазур. — Сделайте одолжение.

Хольц принес из кухоньки бутылку виски и три относительно чистых стакана. Кристина отказалась красноречивым жестом, а вот Мазур с удовольствием плеснул себе на два пальца, пожал плечами:

— Я-то рассчитывал, что вы притащите пиво. Классический бир. Вы ж немец…

— Не нужно думать штампами, — проворчал Хольц. — Я сорок лет прожил в Латинской Америке, пиво тут не особенно любят…

— Понятно. Ну что, устроим игру в вопросы и ответы?

Хольц мгновенно насторожился, полное впечатление, что ощетинился бы, подобно дикобразу, будь у него иголки:

— Место я вам, разумеется, не выдам… Простите за невольный каламбур, место вы узнаете на месте…

— Помилуй бог, я и не стремлюсь… — сказал Мазур.

— Тогда?

— Видите ли, Хольц, — задушевно сказал Мазур. — Вы — человек тертый, согласен. Сорок лет здесь — это круто… но и я не вчера родился. Согласитесь, что я ощущаю некоторую ответственность за Кристину. Мне не хотелось бы, чтобы она стала жертвой… скажем мягко, какой-нибудь сомнительной карты с крестиком на месте клада… или столь же сомнительного «знатока». Я повидал в жизни и такие карты и таких «знатоков». Сам, будучи помоложе, пару раз ловился на эту удочку, есть некоторый опыт.

— Иными словами, вы подозреваете меня…

— Да полноте! — сказал Мазур с обаятельнейшей улыбкой. — Вовсе я вас не подозреваю. Просто хотел бы прояснить для себя кое-что. Сам выслушать вашу историю. Для вящей гарантии. Это уместное требование для участника дела и компаньона на проценте, а?

— Ну, вообще-то…

— Вот видите. Знаете, какая деталь пока что свидетельствует в вашу пользу? Судя по рассказам Кристины, вы до сих пор не брали у нее по-настоящему серьезных денег. И все же… Мало ли что случается… Значит, это была подлодка?

— Не просто подлодка. Субмарина для особых поручений.

«Ну да, — подумал Мазур. — Один из томиков «Библиотеки приключений», любимое чтение в детстве. Субмарина-призрак, «Летучий Голландец» с его демоническим капитаном… Ну, во-первых, Хольц этого романа явно не читал, а во-вторых, такие лодки не писатель Платов придумал, они и в самом деле существовали, уж я-то знаю…»

— Вы знаете… — сказал Хольц с неким подобием мечтательной улыбки. — А ведь мне вовсе не неприятно вспоминать эту историю… Старею, наверное. Начинаю сентиментально относиться к воспоминаниям юности. Впрочем, мы немцы, вообще сентиментальная нация… Хотя последние сорок лет жизнь из меня старательно выбивала всякую сентиментальность… Короче говоря, это случилось в конце апреля, сорок пятого, естественно. Паскудное было время. Все уже понимали, что это конец, что наш бесноватый ефрейтор…

— Вы, я смотрю, за эти сорок лет стали антифашистом? — усмехнулся Мазур.