Варвары завопили, потрясая оружием, и бросились к мертвому Квинту, торопясь обыскать тело. Всадник подождал, пока германцы закончат свое дело, потом спешился и подошел к центуриону, чтобы вытащить копье.

Даже с такого расстояния я узнал эту походку и манеру держать голову.

Это было невозможно. Римлянин, всадник, бывший военный трибун, вдруг переметнувшийся на сторону варваров. Все равно, что птица ставшая черепахой. Но глаза меня не обманывали. Это действительно был он. Человек, которому, похоже, самой судьбой было предназначено убивать тех, кто был мне дорог. Оппий Вар. Враг, которому я совсем недавно спас жизнь. Хотя мог убить его тогда, в полыхающем городе, и сейчас, возможно, центурион Квинт Бык был бы жив.

Мне показалось, что на меня рухнуло само небо. В глазах потемнело от какой-то нечеловеческой ненависти.

Я рванулся вперед. Мне было наплевать, что отряд варваров по-прежнему был там, делил доспехи Быка. Мне было все равно, умру я, пытаясь прикончить Вара, или останусь жить. Я думал только об одном — как бы добраться до него. Добраться и вогнать меч в его глотку, чувствуя, как горячая кровь убийцы моего отца и еще двух людей, которые тоже были в какой-то степени отцами, хлынет мне на руку.

Но едва я дернулся вперед, чьи-то руки обхватили меня, зажали рот, и потащили обратно в лес. Это был Кочерга. Я извивался, как червяк, насаживаемый на рыболовный крючок, лягался, пробовал даже укусить ладонь, закрывающую рот. Но все было бесполезно. Сил у Кочерги хватило бы на троих таких как я. Наконец, я перестал сопротивляться. Слишком устал, слишком много пережил, слишком был разочарован в себе и в этом проклятом мире. Я смирился. Я дал увести себя подальше от того места, где были разгромлены три легиона, и где погиб Квинт, от места, где я снова совершил предательство, бросив своего центуриона.

Еще вчера я клялся, что отдам жизнь за своих товарищей. И что? Я жив, бреду по враждебному лесу, который медленно погружается в сумерки. Жердь убит, Холостяк был тяжело ранен, когда мы бросили его, сейчас он тоже наверняка мертв. Квинт Бык убит. Луций, который был немногим старше меня, можно сказать, мальчишка, погиб еще вчера. А я вот он — преспокойно прыгаю себе с кочки на кочку в вонючем болоте, старательно обходя стороной изредка встречающиеся отряды германцев. Сегодня я увижу закат, завтра рассвет… Только какими они мне покажутся? Не будет ли у меня чувства, что эти закаты и рассвета я украл у ребят, которые полегли сегодня в ущелье?

Мы идем в затылок друг другу. Идем молча. Коротенькая колонна из десяти человек. Десять измученных, грязных, перепачканных своей и чужой кровью человек. Хотя, нет, мы не люди. Мы призраки. Это бредут наши неуспокоенные души, которым не нашлось места в братской могиле Дэрского ущелья. Десять призраков, затерянных в бескрайнем ночном лесу.

Но все мы твердо верим в то, что наши души обретут желанный покой, когда мы вернемся сюда и отомстим за убитых друзей. Отомстим за наш позор, за наши боль и страх, за наши неудавшиеся попытки стать героями.