Субботняя прогулка.

Старенький, десятилетней давности, «Субурбан» плывет в плотном вечернем потоке машин.

– Кажется, я уже знаю, что хочу сделать в первую очередь, – говорит Дэниела, поглядывая через приборную панель.

Полчаса спустя они сидят в кабинке увешанного цветными гирляндами колеса обозрения.

Неспешно поднимаясь над впечатляющим Военно-морским пирсом, Дэниела любуется изысканной картиной – вычерченным на горизонте профилем их города. Джейсон крепко ее обнимает.

Вагончик достигает высшей точки – сто пятьдесят футов над карнавалом, – когда она, почувствовав прикосновение его пальцев к подбородку, поворачивается к нему лицом.

Кроме них, в кабине никого больше нет.

Даже здесь, на высоте, вечерний воздух напитан сладкими запахами «муравейника» и «сахарной ваты».

Детский смех доносится с карусели.

Радостный женский вскрик раздается со стороны миниатюрной площадки для гольфа далеко внизу.

И настойчивый прорыв Джейсона через все это.

Он целует Дэниелу, и она чувствует, как его сердце громыхает отбойным молотком под ветровкой.

Потом они обедают в симпатичном и не вполне подходящем им по финансам ресторанчике, и все это время разговаривают и разговаривают, чего не случалось давным-давно.

Они никого не обсуждают, не предаются воспоминаниям в духе «А вот когда…», но обмениваются идеями.

Приканчивают бутылочку «Темпранильо».

Заказывают другую.

Подумывают о том, чтобы провести ночь в городе.

Дэниела думает, что уже давненько не видела своего мужа таким страстным, таким уверенным в себе.

В нем снова горит огонь. Он снова влюблен в жизнь.

Где-то на середине второй бутылки Джейсон ловит ее в тот момент, когда она смотрит в окно, и спрашивает:

– О чем думаешь?

– Опасный вопрос.

– Понимаю.

– О тебе.

– А что такое?

– У меня такое чувство, будто ты пытаешься переспать со мной. – Женщина смеется. – В том смысле, что ты стараешься там, где стараться вовсе не обязательно. Мы – старая пара, а ты ведешь себя так, словно… э…

– Ухаживаю за тобой?

– Точно. Пойми меня правильно, я не жалуюсь. Вовсе нет. Это так восхитительно! Наверное, проблема в том, что я не понимаю, откуда это все идет. Ты в порядке? Не случилось ли чего, о чем ты мне не говоришь?

– У меня все хорошо.

– Значит, причина в том, что тебя на днях едва не сбило такси?

– Не знаю, промелькнула ли у меня тогда вся жизнь перед глазами, но, когда я пришел домой, все вдруг предстало в ином свете. Более реальном. В особенности ты. Даже сейчас я как будто вижу тебя впервые, и у меня живот сводит от волнения. Думаю о тебе каждую секунду. Думаю обо всех тех решениях, которые и создали этот момент. Благодаря которым мы сидим сейчас здесь, вдвоем, за этим прекрасным столиком. Думаю о тех событиях, которые могли бы помешать этому случиться, и о том, как все… не знаю…

– Что?

– Как все хрупко. – Джейсон ненадолго замолкает. Лицо у него задумчивое. А потом он снова начинает говорить: – Даже страшно становится, когда понимаешь, что каждая наша мысль, каждое решение, каждый выбор создает ответвление, новый мир. Вот сегодня, после бейсбола, мы пошли сначала на Военно-морской пирс, а потом отправились сюда, на обед – так? Но это только одна версия случившегося. В другой реальности вместо пирса мы могли пойти на симфонический концерт. Или остались бы дома. Или попали бы в автоаварию на Лейкшор-драйв и вообще никуда не доехали бы.