Мы поднимаемся на уровень мезонина, где расположены все рестораны, и выходим из стеклянного лифта.

Из-за снежной погоды людей внутри больше обычного.

Первые секунды я чувствую себя каплей в море.

Находим скамеечку в тихом уголке, в стороне от основного пешеходного трафика.

Сидя между Дэниелой и Чарли, я думаю обо всех остальных Джейсонах в Чикаго, готовых на все, готовых даже убить, чтобы только оказаться на моем месте.

Перевожу дух.

С чего же начать?

Смотрю в глаза Дэниеле. Убираю за ухо выбившуюся прядку.

Смотрю в глаза Чарли.

Говорю, как сильно я их люблю.

Говорю, что прошел через ад, чтобы сидеть сейчас здесь, с ними.

Начинаю с похищения, случившегося погожим октябрьским вечером, когда меня под дулом револьвера заставили ехать на заброшенную электростанцию в Южном Чикаго.

Рассказываю, как испугался, как думал, что меня убьют, и как пришел в себя в ангаре какой-то загадочной научной лаборатории, где люди, которых я никогда не видел, не только знали меня, но и ждали моего возвращения.

Жена и сын внимательно слушают подробности моего первого побега из лаборатории «Скорость» и возвращения домой на Элеанор-стрит, туда, где я жил один, потому что когда-то решил посвятить себя научному поиску.

Я говорю о мире, в котором мы с Дэниелой так и не поженились, а Чарли так и не родился.

Рассказываю Дэниеле о встрече с ее двойником на открытии выставки в Бактауне.

О том, как меня схватили и посадили под замок в лаборатории.

О побеге с Амандой.

Потом описываю мультивселенную.

Каждую открытую нами дверь.

Каждый разрушенный мир.

Каждый Чикаго, бывший не совсем тем, не совсем моим, но на шажок приближавший меня к дому.

Кое-какие детали я упускаю.

Это то, о чем я не могу рассказать.

О двух ночах, проведенных с Дэниелой после открытия инсталляции.

О том, что дважды видел ее смерть.

Когда-нибудь, в более подходящее время, я расскажу ей и об этом.

А пока, рассказывая, я пробую поставить себя на место жены и сына.

По лицу Дэниелы текут слезы.

– Ты мне веришь? – спрашиваю я.

– Конечно, верю.

– А ты, Чарли?

Сын кивает, но думает о чем-то своем. Взгляд его скользит по проходящим мимо покупателям, и я спрашиваю себя, в какой мере до него дошло все, что я сказал.

Как поверить в такое? Как такое принять?

Дэниела вытирает глаза.

– Хочу уточнить, правильно ли я тебя поняла. Итак, тем вечером, когда ты отправился на вечеринку Райана Холдера, этот другой Джейсон украл твою жизнь? Затолкал тебя в железный ящик и отправил в свой мир, чтобы преспокойно жить в этом? Со мной?

– Именно это я тебе и говорю.

– Другими словами, все это время я живу с посторонним человеком.

– Не совсем посторонним. Еще лет пятнадцать назад мы были одной личностью.

– И что же случилось пятнадцать лет назад?

– Ты сказала мне, что беременна. Мультивселенная существует потому, что каждый наш выбор создает на дороге развилку, которая ведет в параллельный мир. В тот вечер, когда ты сказала мне, что беременна, все произошло не совсем так, как помним мы с тобой. Та ситуация развернулась множеством вариантов. В одном мире, в том, где мы сейчас, ты и я решили строить жизнь вместе. Мы поженились. У нас родился Чарли. В другом мире я решил, что становиться отцом, когда мне нет еще тридцати, – не мой путь. Я опасался, что не смогу довести до конца работу, что мои амбиции не увенчаются успехом. Так появилась версия нашей жизни, где мы не сохранили ребенка. Чарли в ней нет. Ты занялась искусством. Я целиком посвятил себя науке. В конце концов мы разошлись. Этот человек, мой двойник, с которым ты живешь последний месяц, – он-то и построил куб.