«Интересно, сколько золота заплатили этому астрологу за такое пророчество?» — подумал Филипп, и все же оно его соблазнило. Он считал неразумным предпринимать что-либо без составления гороскопа и гадал, куда делся его личный астролог. Вероятно, еще двигался по Аббевильской дороге.

— Идем сейчас! — подталкивал брата граф Алансонский.

В толпу вокруг короля двинул коня Ги Вексий, граф Астаракский. Увидев арбалетчика в красно-зеленом камзоле, очевидно командира генуэзцев, он заговорил с ним по-итальянски:

— Дождь повлиял на тетивы?

— Ужасно, — признал Карло Гримальди, начальник генуэзцев.

Снять тетивы с арбалетов было не так легко, как с луков, из-за слишком сильного натяжения, и потому стрелки постарались просто укрыть свое оружие чем попало.

— Нужно подождать до утра, — настаивал Гримальди. — Мы не можем наступать без щитов.

— Что он говорит? — спросил граф Алансонский.

Ги Вексий перевел его величеству, и король, бледный и с вытянувшимся лицом, нахмурился, услышав, что длинные щиты, защищавшие арбалетчиков от вражеских стрел, пока те перезаряжали свое неуклюжее оружие, пока не прибыли.

— Сколько еще их ждать? — тоскливо спросил он.

Но никто не знал.

— Почему щиты не следуют вместе со стрелками? — снова спросил он.

И снова никто не ответил.

— Кто ты такой? — обратился король к Вексию.

— Граф Астаракский, сир, — ответил Ги Вексий.

— Ах, да.

Было ясно, что король не имеет представления об Астараке и он не узнал щит Вексиев с простым крестом, но дорогой конь и доспехи Арлекина убедили Филиппа в праве их владельца давать советы.

— Так ты говоришь, что арбалеты не натянутся?

— Конечно, натянутся! — вмешался граф Алансонский. — Просто этот чертов генуэзец не хочет сражаться. Ублюдок. — Он плюнул и добавил: — Английские луки тоже промокли.

— Арбалеты ослабнут, сир, — осторожно объяснил Вексий, не обращая внимания на враждебность младшего брата короля. — Они натянутся, но не будут иметь полной силы и дальности стрельбы.

— Так лучше подождать? — спросил король.

— Будет мудро подождать, сир, — ответил Вексий, — и особенно мудро будет дождаться щитов.

— Каков гороскоп на завтра? — спросил астролога Иоанн Эноский.

Тот покачал головой:

— Нептун приближается к повороту, сир. Это неблагоприятное сочетание.

— Выступим сейчас! Они промокли, устали и проголодались, — настаивал граф Алансонский. — Пришло время проявить решительность!

Король все еще сомневался, а большинство военачальников самоуверенно атаковали его своими аргументами. Англичане в ловушке, и задержка даже на день даст им шанс ускользнуть. Возможно, в Ле-Кротуа прибудет их флот. «Выступим сейчас же, — настаивали они, — пусть даже день уже близится к концу. Пойдем и перебьем их. Пойдем и победим! Покажем христианскому миру, что Бог на стороне французов. Просто пойдем сейчас же». И король, поскольку был слаб, а хотел показаться сильным, поддался их призывам.

Орифламму вынули из кожаного футляра и установили на почетное место перед латниками. Никакому другому флагу не дозволялось двигаться впереди алого знамени, развевавшегося на крестовине и охраняемого тридцатью отборными рыцарями с красной повязкой на правой руке. Всадникам дали длинные копья, и конрои сплотились так, что закованные в железо рыцари ехали колено к колену. Барабанщики сняли покрывала, защищавшие их инструменты от дождя. Гримальди, начальнику генуэзцев, не допускающим возражений тоном было велено идти вперед и убивать английских лучников. Король перекрестился, а двадцать священников упали на колени в сырую траву и начали молитву.