Он хотел, чтобы она видела в нем нечто большее, чем просто тело, но, кажется, напрасно. Похоже, Малин плохо думает о нем, полагая, что ему нужна только информация о расследовании. На самом деле он хочет быть ближе к ней.

«Она снова съехалась со своим бывшим мужем. Но хорошо ли им вместе, если ей по-прежнему нужен я? Совершенно очевидно, что она плохо себя чувствует. Но стоит мне только попытаться что-нибудь сказать, как она тут же развернется на сто восемьдесят градусов и уйдет под любым предлогом».

Даниэль откидывается на сиденье. Видит, как лысый полицейский, которого, насколько ему известно, зовут Харри, подходит к Малин.

Даниэль закрывает глаза. Он готов разыгрывать из себя отчаянного репортера, когда хочет выжать из других то, что ему нужно.

Малин и Харри приближаются к автомобилю, и собака поднимается на заднем сиденье. Она бросает нетерпеливый взгляд на миску с водой в руке Харри, виляя обрубком купированного хвоста. Но стоит им открыть дверь, как собака спрыгивает со своего места, садится на пол за водительским сиденьем и как будто чего-то ждет. Харри ставит перед ней миску, и она принимается громко лакать.

— Мы отвезем ее Бёрье, — говорит Малин.

— О’кей, — соглашается Харри.

Он садится за руль, а Малин устраивается рядом.

Собака скулит сзади.

Малин вспоминает обнаженное тело Даниэля Хёгфельдта.

«Чего мне не хватает?» — спрашивает себя она.

На краю дороги, ведущей к Скугсо, неподалеку от поворота на Линчёпинг, стоит дом, выкрашенный красной фалу.[24] Лес и пашня вокруг напоминают большой сад. Малин и Харри останавливаются здесь на пути в город: внутренний голос говорит Малин, что они должны побеседовать с тем, кто живет в этом доме, что это дело не стоит доверять полицейским в форме.

— С собакой все будет в порядке.

Форс подносит к двери сжатую в кулак руку. Но прежде чем рука успевает достигнуть своей цели, дверь открывается.

Малин отскакивает назад, Харри бросается в сторону. Они видят направленное прямо на них дуло охотничьего ружья, его держит в руках низенькая седая старушка.

— Ну и кто вы? — кряхтит она.

Малин продолжает пятиться, замечая краем глаза, как Харри нащупывает свое оружие.

— Тихо, тихо, — успокаивает старушку женщина. — Мы из полиции. Позвольте, я достану свое удостоверение.

Старушка смотрит на Малин и, похоже, узнает ее.

— Вас я видела в выпуске новостей, — говорит она, опуская ружье. — Входите. Прошу простить меня, никогда не знаешь, с кем столкнешься в этих краях.

В автомобиле снова залаяла собака.

— Верхнюю одежду снимите в прихожей. Кофе? Сейчас время обеда, но мне нечего предложить вам.

Хозяйка, назвавшаяся Линнеей Шёстедт, приглашает их пройти на кухню.

«Глядя на нее, я чувствую себя просто развалиной», — думает Малин, у которой при упоминании об обеде к горлу подступает тошнота.

Старуха кладет ружье на деревенский стол, стоящий на желто-зеленом, очевидно домотканом, тряпичном коврике. Старая плита из Хюскварны.[25] На стенах коллекционные тарелки.

Запах старости, кисловатый, но не сказать что слишком неприятный, и острое чувство того, что время всегда возьмет свое, как бы человек ему ни сопротивлялся.