– Я не знаю! НЕ ЗНАЮ! Они городские! Приехали вчера. Ночью явились пьяные! Искали Джонни – он не пришел навстречу! Нашли меня! Сказали, что делать – бить и пугать, проверять номера по списку, что мне дали. Я еще не прочел весь… ты там, да? Там, да? С-сука, если бы я знал…

– То позвал бы дружков с дубинами? – предположил я, и этот дебил согласно моргнул, шевельнул губами:

– Аг-га… А-А-А-А-А-А-А!

– Список! Сюда дал!

– Н-на! На! Вот!

Мне протянули крохотную пластиковую пластинку. Увидел столбец номеров.

– Йорка!

Чуть пригнулся. Вытянувшая над моим плечом руку Йорка забрала табличку, отступила. Выпрямившись, спросил:

– Сколько их? Городских.

– Шестеро! Шестеро! Мужики! И две девки! Опасные девки!

Дерьмо…

– С ножами? – бросил я наугад.

– Да! Да! Одна все время нож крутит. Они и сказали – пугать! Бить! Главное – не пропускать всю толпу сразу, пусть проходят по двое и трое, берут блоки и уходят. Следующих пускать через двадцать минут. Стараться выбить согласие отдать блоки. Если не согласятся – бить сильнее, потом пропускать. Такой уговор! Нам всего-то сто солов и два тяжелых шила пообещали!

– Хорошо. – кивнул я. – Они что-нибудь спрашивали?

– Н-нет… – и глаза ушли в сторону.

Рывок.

– О-О-О-О!

– В следующий раз я проверну дубину. – шипяще пообещал я. – Проверну так, сука, чтобы выворотить тебе яйца вместе с мочевым пузырем! Не ври мне! Что они спрашивали?

– Про девку в черной футболке! С расписанной правой рукой! Кто такая, где можно найти, одиночка или ходит под кем-то, какой номер, где чаще всего спит, какой уровень и в чем замечена!

– А ты что?

– Я знать о такой не знаю! Обещали узнать!

– Еще что-нибудь?

– Нет, клянусь! Нет!

– Подаришь мне свою соску? – спросил я, глянув на Буксу.

Ого… она почти пришла в себя. Моргает глазами, начала подбирать под себя ноги. Затаилась, пытается преодолеть боль и головокружение. Кровь и моча Барса залила ей лицо и шею.

– Я с ней поиграю пару ночей – и верну. – продолжил я. – Тебе-то долго еще зверьком пользоваться не придется. Что скажешь, Барс?

– Бери… – выдохнул тот.

– Спасибо. – улыбнулся я и выдернул дубину. Чуть опустив рукоять шила, рывком выдернул и его, причинив дополнительную боль. И резко ударил. Шилом. В печень. Короткий быстрый удар. Раз! И выдернуть.

Охнувший Барс согнулся. Схватился рукой за живот, другую бережно приложил к пробитой промежности. Наклонившись, я прошептал:

– Я убью тебя. Обязательно убью. А теперь беги, крыса. Я пробил тебе печень, но, может, промазал и задел печеночную артерию. Беги, крыса, беги!

И Барс побежал. Согнувшись, крича, он тяжело побежал. Домчался до перекрестка, свернул. Исчез из виду. Я глянул вниз. Размазывая по лицу кровь и мочу, Букса плакала. Слезы оставляли белые дорожки на щеке, скользили по носу. Присев, задумчиво причмокнул губами, медленно произнес:

– Бить головами о стены – можно и нужно. Но не без действительно веской причины. И главное – выбирай мудро того, кого станешь называть своим барсом. Не спутай трусливую мусорную крысу с благородным хищником. Зверь за тебя жизнь отдаст. А тварь вроде этой – продаст, не торгуясь. У тебя сотрясение. Не слишком тяжелое. С ухом все в порядке – ударил резко, но не сильно. Как встанешь, дойди до медблока. А потом хорошенько подумай о том, как жить дальше.